Офицер Главного полицейского управления Вегаса стоял у входа в номер, где обнаружили тело. Леви и Мартина расписались в регистрационном журнале, надели бахилы и перчатки и вошли внутрь.
Номер оказался небольшим, но красиво оформленным: темно-пурпурные и красные оттенки в декоре контрастировали с белоснежными простынями и занавесками. В двух хрустальных вазах стояли свежие цветы, а напротив огромной кровати на стене висел телевизор с плоским экраном.
Штатный фотограф Фред уже вовсю работал с двумя криминалистами и следователем-коронером. В дальнем углу маячил Джона Гиббс, который мог бы стать отличным полицейским, если бы не вспыльчивый характер и отсутствие малейшего намека на осторожность или тактичность.
— Что у нас? — спросил у него Леви.
Гиббс кивнул на покойного, лежавшего на полу у изножья кровати.
— Доктор Стивен Хенсли, пятьдесят три года, родился в Балтиморе. Приехал сюда на какую-то конференцию по паллиативной помощи, которая стартует в понедельник. Но многие участники прибыли раньше, чтобы начать с размахом, — сами понимаете, как это бывает.
— Никогда не пойму, что двигает людьми, которые устраивают конференции в Лас-Вегасе, да еще и в июле, — пробормотала Мартина.
— Я тоже. В общем, труп обнаружили утром. Коллега-врач Хенсли сообщила охране отеля, что тот не пришел на запланированный завтрак и не отвечал на телефонные звонки или стук в дверь. Она сейчас едет в участок. Перепуганная до смерти.
Леви кивнул и подошел к телу. Он спрятал руки в карманы во избежание бессознательного порыва прикоснуться — даже в перчатках лучше меньше контактировать с уликами.
Хенсли — белый мужчина, крепкого телосложения, с темно-каштановыми волосами с проседью на висках. Одет в гостиничный халат, но Леви не смог определить, было ли под ним белье. Никаких видимых повреждений, однако рядом с головой растеклась лужа рвоты, а вокруг рта и подбородка засохло еще больше желчи.
— Передозировка? — спросил детектив коронера, склонившуюся над телом.
— Скорее всего, — ответила женщина. — Предварительное время смерти около часа–трех утра. Больше без вскрытия я ничего не скажу.
Абрамс поблагодарил ее и продолжил осматривать номер. Для семи человек было тесновато — точнее для восьми, если считать труп Хенсли — поэтому детектив старался передвигаться осторожно.
Кровать разобрана, подушки разбросаны, а покрывало небрежно сдвинуто в сторону. В корзине для бумаг два использованных презерватива. На комоде под телевизором два полупустых бокала с шампанским, один с явным отпечатком губной помады, и бутылка в металлическом ведерке для льда, теперь уже полном воды. Судя по тому, что на пальце Хенсли было обручальное кольцо и именно коллега подняла тревогу, покойный жену в поездку не взял.
Пропавшие вещи имели такое же значение, как и все, что находилось на месте преступления, и после тщательных поисков бумажник и мобильный телефон Хенсли так и не были обнаружены. Из розеток торчало несколько спутанных проводов, но никакого намека на электронную технику.
— Что думаешь? — спросила Мартина, когда они вновь встретились у входа. — Кто-то заигрался?
Это первое, что пришло в голову Леви. Проститутка или человек, который ей притворялся, заманивала жертву в безлюдное место, затем усыпляла наркотиками и грабила. Довольно распространенный обманный прием в Вегасе. Но он редко оканчивался летальным исходом. Если это работа проститутки, то передозировка скорее всего была случайной.
Хотя...
— Если проститутка планировала обчистить Хенсли, зачем вообще заниматься с ним сексом? — спросил вслух детектив.
Как всегда, у Мартины нашлись контраргументы:
— Возможно, сначала она не собиралась его грабить, но Хенсли сказал или сделал что-то обидное, и девушка передумала.
— Нам неизвестен пол.
— А как же губная помада на бокале? — влез Гиббс.
— Это еще ничего не значит, — ответил Леви.
Гиббс глупо заморгал.
— А, ну да, точно. Но все-таки здесь, полагаю, можно спокойно основываться на наиболее вероятном исходе событий.
Леви пожал плечами. Возможно, Гиббс прав.
Но Мартина тем временем стояла нахмурившись.
— Кое-что еще не складывается. Зачем оставлять такие явные доказательства, как отпечатки пальцев и ДНК, если грабишь кого-то и, тем более, случайно убиваешь?
Теперь настала очередь Абрамса брать на себя роль адвоката дьявола.
— Может быть, он еще был жив, когда проститутка уходила, и она не сомневалась, что Хенсли заявлять об ограблении не станет, учитывая все обстоятельства. Или она просто запаниковала и сбежала.
— Не так экзотично, как серийный убийца, а? — с ухмылкой отметил Гиббс.
Леви сердито на него уставился. Дело «Семерки пик» закрыли, а пять убийств приписали покойному Киту Чапману, не взирая на возражения Леви и его полную уверенность в том, что бывшего полицейского подставили. А когда Абрамс принес сержанту Вену последнее издевательское послание от убийцы, которое нашел у себя в номере отеля, тот со странным выражением посмотрел на детектива, разъяснил, что это очевидный розыгрыш, и предложил Леви взять небольшой отпуск, чтобы «проветрить голову».
Новость разлетелась быстро, и потом еще несколько недель коллеги в качестве шутки подкидывали Абрамсу игральные карты с глупыми посланиями, которые он находил по всему участку, на лобовом стекле своей машины и даже в карманах пиджака. Детектив подозревал, что за половиной розыгрышей стоял Гиббс.
— Иди, допроси постояльцев на этаже, — резко бросила Гиббсу Мартина. — Запиши всех, кого не оказалось в номере, чтобы потом собрать информацию у администрации отеля.
Гиббс что-то пробурчал себе под нос, но, подчинившись приказу, удалился из номера. Мартина легко ставила на место любого, кто перегибал палку и начинал трепать языком не по делу.
«Семерка пик» был скользкой темой для Леви и Мартины, потому что напарница Абрамса не верила, что настоящий убийца все еще разгуливал на свободе. Поэтому Леви просто притворился, будто разговора вовсе не было.
— Работаем как обычно? — спросил он, имея в виду, что Мартина чаще всего осматривала место преступления, а он собирал свидетельские показания.
Мартина согласилась, и пару минут спустя Леви уже занялся работой. Он не видел никаких оснований проверять слова Гиббса насчет охраны отеля, а Мартина проследит, чтобы всех сотрудников, работавших этой ночью, допросили. Поэтому он отправился южнее по Стрипу к участку полиции, чтобы допросить коллегу Хенсли.
Доктор Аника Капур дожидалась его в уютном кабинете, где обычно сообщали плохие новости родственникам или допрашивали жертв и свидетелей трагических событий. Женщина была крупной, ближе к пятидесяти годам, с глубокими мимическими морщинами и коротким темным каре. К удивлению Леви ее сопровождал долговязый белый мужчина намного моложе Аники.
Детектив сначала протянул руку женщине.
— Доктор Капур, я детектив Леви Абрамс. Сожалею о вашей утрате.
— Спасибо. — Женщина слабо улыбнулась сквозь слезы. Гиббс говорил, что она ошарашена, но это было слабое определение. Ее глаза покраснели, а нос распух от долгих рыданий.
Но мужчина не плакал, хотя выглядел таким же растерянным. На его побледневшем лице застыло потрясенное выражение. Леви вопросительно выгнул бровь.
— Ой, это доктор Крейг Уорнер, — представила коллегу Капур. — Он занимается исследовательской работой под нашим со Стивеном руководством в университете Джона Хопкинса.
Она всхлипнула, когда произнесла имя Хенсли. Абрамс предложил коробку салфеток, а потом жестом пригласил свидетелей присесть на диван, с которого они поднялись, когда он вошел. Детектив устроился в кресле напротив и достал блокнот.
— Я понимаю, как вам сейчас тяжело, но расскажите, пожалуйста, когда вы в последний раз видели доктора Хенсли живым?
Капур с большим трудом сглотнула и кивнула.
— Прошлым вечером мы втроем ужинали с несколькими коллегами в ресторане отеля. Стивен поднялся в свой номер где-то в районе десяти. Он сказал, что ляжет спать пораньше из-за джетлага.