Когда Доминик наконец расслабился и распрямился, Абрамс откинулся на него всем весом, положив голову на мощное плечо. Руссо оставил несколько жарких поцелуев на виске и щеке Леви.
— Ты как? — спросил Доминик.
— Нгх.
— Значит, нормально.
Доминик снял Леви со своего члена, опустил на кровать и избавился от презерватива. А затем, не поднимаясь с кровати, втащил на матрас сброшенные на пол подушки и одеяло. Спокойный, расслабленный Абрамс перекатился на бок, не мешая Руссо создавать вокруг них уютный кокон.
— Не засыпай, — попросил Леви прижавшегося со спины Доминика, хотя сам одной ногой был уже в полудреме. — Еще рано, и я с тобой не закончил.
Тихий смех Доминика отдался вибрацией в позвоночнике.
— Очень на это надеюсь.
Глава 16
Утром Абрамса разбудил звонок телефона. Еще не проснувшийся мозг решил, что это будильник, и Леви, не поднимая головы, шлепнул по аппарату ладонью, чтобы выключить. Но потом вспомнил, что время не устанавливал: сегодня суббота, а вдобавок он отстранен.
Леви сонно потер глаза и посмотрел на экран: Наташа. Часы показывали чуть больше половины девятого, в это время детектив обычно бодрствовал, но все равно столь ранний звонок в выходной день вызывал удивление.
Абрамс ответил на вызов и сполз с постели.
— Привет, погоди секунду, — прошептал он и отошел к двери. Ребел лишь вяло дернула ушами, глядя ему вслед, а Доминик продолжил спать как убитый и даже не шелохнулся.
— Все в порядке? — спросила Наташа. — Прости, что так рано.
На кухне Леви мог разговаривать в полный голос.
— Все нормально. Просто Доминик еще спит.
— О-о-о.
— Заткнись, — с улыбкой бросил Леви. Он включил модную, подаренную Стэнтоном кофемашину — после автомобиля самую дорогую вещь в его жизни.
Наташа рассмеялась, но затем ее голос стал серьезным.
— Я слышала об отстранении. Как ты?
— Это не конец света.
— Я и не подозревала, что ты все еще занимаешься делом «Семерки пик».
— Ну, я не слишком распространялся. — Леви засыпал кофейные зерна темной обжарки в кофемолку и включил ее, а сам отошел в сторону, чтобы шум не мешал разговору. — Знаю, все меня считают сумасшедшим.
— Ты не сумасшедший, Леви, просто страстная натура.
Детектив взглянул на запертый шкаф, надежно скрывающий доказательства его одержимости.
— Думаю, не все разделяют твоего мнения. Ты звонишь, чтобы просто узнать, как дела?
— Вообще-то нет. Это насчет Адрианы.
— Что случилось?
— Оставить ее в городе оказалось сложнее, чем я ожидала, — со вздохом поделилась Наташа. — Интернат, в котором ее временно разместили, переполнен, и ее карточки нет в нашей системе, девочка прикреплена к Рино.
— Я думал, ты ищешь приемную семью. — Вернувшись к приготовлению кофе, Леви высыпал крупно смолотые зерна во френч-пресс.
Наташа на мгновение замолчала.
— В этом и проблема. Приемные семьи неохотно берут часто сбегающих подростков, да еще с пометкой о ложном обвинении в жестоком обращении.
— Ложное обвинение? — переспросил Леви, сделав паузу, когда заливал кипяток в стеклянную колбу. — Что, блядь, это значит?
— В Рино Адриана написала заявление на приемного отца. Обвиняла его в физическом насилии и сексуальных домогательствах. Соцработник провела расследование и объявила, что все это клевета.
Детектив с грохотом опустил френч-пресс на столешницу.
— Наташа, но это же ложь. «Физическое насилие и сексуальные домогательства» — деликатное описание ада, через который она прошла. Я знаю таких детей...
— Как и я, — мрачно согласилась она. — Я не в курсе подробностей, почему так случилось, но теперь в файле Адрианы есть запись о необоснованном обвинении.
— И они ее оставили? — желудок Леви начало скручивать от приступа знакомой, разъедающей ярости. — Они оставили ее в доме с тем человеком?
— Да.
Детективу пришлось положить телефон на стол, чтобы не швырнуть его в стену. Он вцепился в столешницу, опустил голову и вдохнул через нос, затем выдохнул через рот. Не помогло.
Вероятно, именно приемного отца напомнил Доминик Адриане. Такой же большой и сильный. Но это не имеет значения: Руссо мог противостоять Леви лишь потому, что в свое время прошел великолепную подготовку в рядах рейнджеров. А приемный отец Адрианы, скорее всего, был обычным подонком, который привык добиваться своего тупой мощью. Простая сила и здоровая туша — слабые преимущества, которые не помогут ему в схватке с Леви. Детектив в ярких подробностях это видел, ясно представлял ощущения и звуки. Глухие удары о плоть, хруст костей, брызги крови из разбитого носа... Он начнет с лица, затем перейдет на ребра, выбьет из легких весь воздух и покажет, каково это — самому быть беспомощным и напуганным...
Сквозь дымку кровожадных фантазий Леви услышал слабый звук из динамика телефона: Наташа настойчиво звала его по имени. Леви взял аппарат.
— Я здесь. Все в порядке.
— Не в порядке. Я тебя знаю. Прямо сейчас в твоей голове крутится только одна мысль: найти этого человека и порвать его на куски.
— Ты права частично. То же самое я бы проделал с соцработником.
— Леви...
— Я не стану ничего делать. И ты это знаешь. Дай мне просто помечтать.
Вода остыла, поэтому Абрамс вылил ее из колбы и наполнил снова. Сохраняя спокойствие и сосредоточенность, он медленно и методично заменял воду во френч-прессе.
— Да, но твоя проблема в том, что при появлении такой фантазии о возмездии — она, кстати, случается у каждого человека, — ты всегда испытываешь стыд.
Абрамс раздраженно дернул плечами, хотя Наташа не могла видеть.
— Справлюсь как-нибудь. Просто... Что за хреновая у нас система, которая оставляет уязвимого подростка в таком ужасном положении, где наилучшим выходом становится — сбежать, жить на улицах и рыться по помойкам Лас-Вегаса в поисках еды? Одному богу известно, что еще происходило с Адрианой все это время. Даже, если они посчитали ее слова выдумкой, зачем испытывать судьбу и оставлять ее с ним наедине? Почему не отправить ребенка в другую семью?
— Ты задаешь вопросы, на которые у меня нет ответов, — тихо проговорила Наташа. — Система во многом прогнила. Нам остается только делать все, что в наших силах.
Детектив закрыл прессом колбу и оставил кофе настаиваться, а потом включил кофемолку на более мелкий помол для эспрессо.
— И что в наших силах?
— Не знаю точно. Я потянула за все ниточки и обратилась за помощью ко всем, чтобы задержать Адриану в Вегасе. Если в ближайшее время не найдется постоянное решение, ее вернут обратно в Рино. Я не смогу этому помешать.
Леви закрыл глаза и выдохнул.
— Ладно. Посмотрим, может, я что-нибудь придумаю. У меня тут внезапно образовалось много свободного времени.
Наташа слабо усмехнулась:
— Спасибо. Я продолжу искать и буду держать тебя в курсе событий.
— Хорошо. Созвонимся позже.
— Леви, — позвала Наташа, когда детектив уже собирался сбросить вызов.
— М-м?
— Твое желание расквитаться с приемным отцом Адрианы абсолютно нормально. Это распространенная и естественная реакция, особенно в случае насилия над детьми. Большинство людей почувствовали бы то же самое. Не нужно стыдиться этого.
— Я знаю, — сказал Леви. — Спасибо, Наташа.
Он сбросил вызов и отложил телефон. Наташа права в каком-то смысле, но Леви — не большинство. Для большинства мечты о возмездии оставались фантазиями, которые никогда не станут реальностью. Но если Леви решит причинить боль человеку, он так и поступит. Он способен нанести серьезные увечья, даже убить, и лишь немногие способны его остановить.
Детектив хрустнул шеей, отогнал кровожадные мысли подальше и вернулся к любимому ритуалу — варке кофе. Он надавил на поршень френч-пресса, согрел две чашки, сполоснув горячей водой, пока кофемашина готовила идеально насыщенный двойной эспрессо. Наполнив кружки ароматным крепким напитком, он добавил эспрессо в одну и взбил молоко для другой. Для финального штриха нужны припасы из кладовки, купленные специально для Доминика, — тростниковый сахар и ванильный сироп. Абрамс добавил сироп, взбитое молоко и сахар во вторую кружку, затем попробовал и чуть не сплюнул. Гадость полнейшая — Доминику понравится.