— Что обсуждаете? — спросил Доминик.
— Ничего важного, просто решили отдохнуть от волнительных событий, — сказал Карлос.
— М-м-м. — Доминик уткнулся носом в шею Леви. — Согласен. Хочешь поехать домой?
— Все нормально. Не стоит уезжать из-за меня.
— Поверь, мои причины гораздо эгоистичнее. — Доминик прикусил мочку уха Леви и понизил голос: — Хочу отвезти своего парня домой и заняться с ним неприличными и развратными вещами.
— Доминик, ну ради бога, — произнес одновременно смущенный и слегка возбужденный Леви.
Карлос ухмыльнулся.
— Ладно, приму это за намек испариться. — Он подмигнул Леви и вернулся к гостям.
Доминик, настойчиво терзая губами шею Абрамса, скользнул рукой по его груди, обещая восхитительные вещи.
— Ну же, детка. Поехали.
От ласкового хриплого слова Леви охватила дрожь.
— Господи, никогда не привыкну к тому, как это заводит, — сказал Доминик. Он встал перед Леви и, протянув руку, поднял его со стула. — Нам понадобится время, чтобы со всеми попрощаться. Давай начнем сейчас, иначе я утащу тебя в туалет и отсосу прямо у стены.
— Как будто тебя кто-то сдерживает, — отметил Леви и рассмеялся, когда Доминик шутливо толкнул его в направлении толпы.
Глава 17
Доминик и Леви покинули дом Андерсонов еще засветло. Небо только расчертило оранжевым отблеском летнего заката. Набегавшаяся за день, счастливо пыхтящая Ребел лежала между сидениями. Абрамс расслабленно откинулся на спинку пассажирского кресла и, закрыв глаза, лениво почесывал ее за ушами.
Направив машину на запад через Хендерсон, Доминик то и дело поглядывал на Леви. Руссо понравился сегодняшний день. Он представил Леви семье друзей и, откровенно говоря, похвастался им. Детектив говорил правду: его резкие, сдержанные манеры не каждому по вкусу. Но даже те, кому он не нравился, проявляли уважение. Доминик слышал не один восхищенный комплимент интеллекту Леви, его преданности работе и, конечно же, убийственным скулам.
Может, пришло время привести Абрамса на обед к своей семье.
Внезапно ожил телефон Леви, пугая звонком их обоих. Доминик убавил радио, чтобы детектив мог ответить.
— Алло? — Леви нахмурился и переспросил: — Мисс Костас? Погодите, успокойтесь, я не могу ничего разобрать.
Доминик вопросительно на него посмотрел, и Абрамс переключил телефон на громкую связь.
— Простите, — раздался в салоне запыхавшийся женский голос. — Просто я разнервничалась. Детектив, мне кажется, вы арестовали невиновного в смерти доктора человека.
— Почему?
— Вчера в участке, мне показалось, что я увидела... Но потом засомневалась и решила ничего не говорить, пока не выясню точно. Уже достаточно выдвинуто ложных обвинений.
— Мисс Костас...
— Но теперь я уверена. Я помню все точно. Жена доктора Хенсли его не убивала. В ту ночь я видела не ее.
Леви резко выпрямился.
— Что?!
— Я...
Вдруг раздался оглушающий треск — звук разбитого стекла — и Костас от неожиданности испуганно вскрикнула. Доминик стиснул руль.
— В чем дело? — торопливо спросил Леви. — Что случилось?
— Боже мой, — произнесла она с ужасом. — Как ты... нет, убирайся! Не приближайся ко мне! Нет! Помогите, помогите, кто-нибудь помогите мне!
Голос женщины стал едва различим, словно она уронила телефон, но явно слышались звуки борьбы — грохот и громкие удары вперемешку с пронзительными паническими вскриками Дианы. Звонок резко оборвался.
Доминик и Леви уставились друг на друга. Абрамс был белее мела.
— Где она живет? — уточнил Доминик.
Леви взглянул на ближайший дорожный знак:
— В нескольких кварталах отсюда.
Руссо вдавил педаль газа и, слушая указания детектива, помчался по улицам Хендерсона, нарушая всевозможные правила.
— Доминик, у меня нет при себе оружия, — сказал Абрамс, дожидаясь соединения со службой спасения.
— Мой в бардачке.
Спустя минуту они парковались на подъездной дорожке небольшого милого домика. Леви выпрыгнул раньше, чем пикап остановился, стискивая «Глок» Доминика обеими руками. Руссо вместе с Ребел бежали следом.
Быстрый осмотр дома показал, что случилось: окно рядом с задней дверью разбили камнем, и преступник смог открыть замок. Створка оказалась полуприкрыта, и Доминик не слышал никаких звуков из дома, но все равно вскинул руку, преграждая путь Абрамса.
— Стой. Ребел, опасность.
Собака уже была напряжена, но после команды припала еще ниже и проскользнула в дом. Она насторожено поводила ушами, затем оглянулась на Доминика и потрусила внутрь.
Если Ребел почует непосредственную угрозу, тут же залает. Руссо дернул головой, показывая Леви чтобы шел первым.
Они последовали за Ребел через кухню в гостиную, где среди обломков разбросанной мебели, осколков разбитых ламп и перевернутых цветочных горшков без сознания лежала высокая темноволосая женщина. Ее шея покраснела и распухла.
Леви продолжил осматривать комнату, а Доминик опустился на колени рядом с женщиной, не обращая внимания на осколки, впивающиеся в кожу через ткань джинсов. Он прижал два пальца к ее запястью и наклонился вплотную к лицу.
— Пульс есть, но она не дышит. — Руссо запрокинул ее голову и потянул подбородок на себя, чтобы открыть дыхательные пути. — Кто-то ее душил, но не довел дело до конца.
Ребел коротко резко гавкнула и бросилась по коридору, который вел в другую часть дома. Леви метнулся за ней.
— Куда... — начал Доминик.
— У нее есть сын! — крикнул Абрамс и скрылся за углом.
Блядь. Доминик сосредоточился на Костас, зажал ей нос и сделал два медленных вдоха в рот, следя, чтобы грудь, как положено, поднялась. Снова проверил пульс.
Остановился.
— Твою ж мать! — Руссо сложил руки в центре груди женщины, вкладывая в толчки всю тяжесть своего тела. Он мысленно отсчитывал каждое надавливание. Доминик давно уже не практиковал сердечно-легочную реанимацию, но основы помнил.
На середине отсчета он услышал жуткий хруст — под действием силы одно ребро сломалось. Доминик поморщился и отдернул руки.
Костас лежала неподвижно, ее лицо побелело, а губы начали синеть. В полуметре валялось нечто, похожее на растоптанную рамку с фотографией. Под паутинкой разбитого стекла можно было различить изображение Костас с милым мальчиком, ярко улыбающимся в камеру.
— Так, ладно, — мрачно произнес Доминик, снова приступая к делу. — Давай, девочка, я знаю, что ты не готова уйти.
Он сделал еще два вдоха в ее рот, когда в гостиную влетел Леви с маленьким кучерявым мальчиком в руках. Мальчик громко рыдал, и Абрамсу пришлось накрыть его глаза ладонью, чтобы ребенок не видел распростертое тело матери. В сопровождении Ребел Леви понес малыша в сторону входной двери.
Доминик продолжал наружный массаж сердца, и еще два раза хрустнула грудная клетка Костас. Руссо стиснул зубы, но не остановился. Он не верил в бога, точно не так, как Леви, но все равно принялся молиться. Диана слишком молода, чтобы умирать. Это несправедливо...
Внезапно женщина закашлялась, а затем слабо и сдавленно вдохнула. Доминик схватил ее запястье. Пульс был слабый, но стабильный, и поверхностное дыхание Костас начало выравниваться.
— Ох, блядь, — выпалил Руссо, чуть не упав от нахлынувшего облегчения.
И тогда же в дом ворвались медики. Доминик вскочил на ноги, коротко обрисовал ситуацию и постарался не мешать их работе. Леви и Ребел присоединились к нему через минуту.
— Мейсон с местной полицией, — сказал детектив. Он с беспокойством следил, как Костас укладывают на носилки. — Диана жива?
— Да, — ответил Доминик. — Но неизвестно, сколько она не дышала. Возможны необратимые последствия. И... и... — Внутри начала зарождаться истерика. — Леви, я сломал ей ребра, я слышал их треск...
— Эй. — Леви сжал в ладонях лицо Доминика. — Это излечимо. А смерть — нет. Уверяю тебя, она предпочтет очнуться со всеми переломанными костями, чем умереть.