Зигфрид на минуту задумался.
– Была одна тропа, – сказал он. – Я сам ее проложил. Собирался ею воспользоваться для своих целей, поэтому не сообщил о ней в рапорте. Но, в конце концов, я ушел другим путем.
– Где она? – спросил Маккриди.
– Отсюда недалеко, – ответил Зигфрид. – Между Бад-Саксой и Элльрихом.
Он достал карту и показал две точки – два маленьких городка в южном Гарце: Бад-Сакса в Западной Германии и Элльрих в Восточной.
– Можно мне взглянуть на ваши документы? – поинтересовался Курцлингер.
Маккриди дал ему бумаги. Зигфрид тоже внимательно изучил их.
– Документы хорошие, – сказал он, – но вам потребуется еще проездной железнодорожный билет. У меня есть. Он еще действует.
– Когда лучше всего переходить? – спросил Маккриди.
– В четыре часа. Перед рассветом. Это самое темное время суток, а пограничники уже устали и реже просматривают нейтральную полосу. На тот случай, если нас накроют прожекторы, нам потребуются камуфляжные накидки. Маскировка может спасти.
Они обсуждали разные детали еще около часа.
– Понимаете, герр Маккриди, – говорил Зигфрид, – это было пять лет назад. Может быть, не вспомню, где я прокладывал эту тропу. Там, где обезвредил мины, я оставил леску. Возможно, не найду ее. Если не найду, то мы вернемся. Идти по минному полю, не зная тропы, – верная смерть. Леску могли обнаружить мои прежние коллеги. Тогда мы возвращаемся – если сможем.
– Понятно, – сказал Маккриди. – Большое спасибо.
Зигфрид и Маккриди выехали в час ночи. Им предстояла двухчасовая поездка по горам. Курцлингер стоял на пороге.
– Смотрите за моим мальчиком, – сказал он. – Я согласился только потому, что много лет назад Восс убил другого мальчишку.
– Если все будет в порядке, – объяснял по дороге Зигфрид, – пройдете пешком десять километров до Нордхаузена. Городок Элльрих обходите стороной: там живут пограничники, их собаки могут вас учуять и залаять. Из Нордхаузена поездом доедете до Эрфурта, потом автобусом до Веймара. В это время и на поезде, и на автобусе ездят в основном рабочие.
Они проехали через спящую Бад-Саксу и остановились в пригороде. Подсвечивая себе крохотным фонариком, Зигфрид по компасу определил направление. Потом он уверенно пошел на восток, в гущу соснового леса. Маккриди последовал за ним.
Четырьмя часами раньше майор Ваневская встретилась с полковником Воссом в его кабинете.
– Согласно информации, полученной от его сестры, в районе Веймара есть только одно место, где он мог бы скрываться.
Она рассказала о жизни Бруно Моренца в эвакуации во время войны.
– На ферме? – переспросил Восс. – На какой ферме? Там сотни ферм.
– Она не помнит названия. Знает только, что это меньше чем в пятнадцати километрах от Веймара. Создайте кольцо, полковник. Привлеките войска. В течение дня вы его найдете.
Полковник Восс связался с тринадцатым управлением – службой разведки и безопасности Национальной Народной армии. Скоро зазвонили телефоны в штабе армии в Карлсхорсте, и еще до рассвета к югу, в сторону Веймара, потянулись грузовики.
– Район окружен, – сказал Восс в полночь. – Войска будут двигаться из города к кольцу окружения. Вся территория разбита на секторы. Они обыщут каждую ферму, каждый амбар, каждый стог, каждый свинарник и коровник. Мне остается только надеяться, что вы правы, майор Ваневская. В операцию вовлечено очень много людей.
Ночью полковник Восс на своем служебном автомобиле выехал на юг. Его сопровождала майор Ваневская. Прочесывание должно было начаться на рассвете.
Глава 6
Прижавшись всем телом к земле, Зигфрид лежал на опушке лесной полосы и настороженно всматривался в темный лес в трехстах метрах к востоку. Тот лес был уже в Восточной Германии. Маккриди лежал рядом. Была суббота, три часа утра.
Пять лет назад, тоже в темноте, Зигфрид, прокладывая свою тропу от ствола самой высокой сосны на восточной стороне, ориентировался на блестящую белую скалу на склоне холма на западной стороне. Тогда он рассчитывал, что в предрассветной полутьме всегда будет видеть перед собой этот ориентир. Ему и в голову не могло прийти, что однажды придется ползти той же тропой, но в другом направлении. Теперь скрытая деревьями белая скала была где-то над его головой. Ее можно будет увидеть только из глубины нейтральной полосы. Зигфрид попытался как можно точнее определить, где осталась его леска, потом прополз последние десять метров Западной Германии и начал беззвучно резать проволоку ограждения.
Когда дыра стала достаточно большой, Зигфрид махнул рукой, и Маккриди тоже пополз из укрытия к ограждению. Минут пять он изучал вышки восточногерманских пограничников и диапазон, который охватывают лучи их прожекторов. Зигфрид умело выбрал место для тропы: точно между двумя наблюдательными вышками. Дополнительным преимуществом были отросшие за лето ветки сосен, местами они протянулись на несколько метров на минное поле. Эти ветки частично укроют их хотя бы от одного прожектора. Осенью сюда придут лесники и обрежут ветки, но это будет позже.
Ничто не защищало их путь от лучей второго прожектора, но, должно быть, пограничник на той вышке устал или ему просто надоело смотреть на опостылевшую полосу, потому что он то и дело выключал свой прожектор. Когда свет загорался, прожектор всегда был направлен в другую сторону, медленно поворачивался к ним, потом двигался назад и снова выключался. Если пограничник и дальше будет действовать так же, то у них всегда будет несколько секунд в запасе.
Зигфрид дернул головой и прополз через дыру. Волоча джутовый мешок, за ним последовал Маккриди. Зигфрид пропустил англичанина и разогнул разрезанную проволоку, восстановив ограждение. Конечно, вблизи разрезы можно было заметить, но пограничники никогда не пересекали нейтральную полосу, если не были уверены, что проволока нуждается в починке. Они тоже не любили минные поля.
Казалось заманчивым на одном дыхании пробежать все сто метров вспаханной земли, в это время года густо заросшей травой с неправдоподобно высокими щавелем, чертополохом и крапивой. Но здесь могли быть проволочные ловушки, которые включают звуковой сигнал тревоги. Безопаснее пробираться ползком. Зигфрид и Маккриди поползли. На полпути, когда деревья еще защищали их от лучей левого прожектора, ожил правый прожектор. Оба замерли, уткнувшись лицом в землю. Они были в зеленых камуфляжных накидках, лица и руки зачернили, Зигфрид – гуталином, а Маккриди – жженой пробкой, которую будет легче смыть на другой стороне.
Луч скользнул по их спинам, помедлил, двинулся назад и погас. Через десять метров Зигфрид обнаружил первую проволочную ловушку и жестом показал Маккриди, чтобы тот прополз стороной. Еще через сорок метров они оказались перед минным полем. Здесь травы доставали до груди взрослого человека. Никому не приходило в голову вспахивать минное поле.
Немец оглянулся. Высоко над деревьями Маккриди заметил белую скалу – бледное пятно на темном фоне соснового леса. Зигфрид покрутил головой и нашел гигантское дерево. Они оказались на десять метров правее оставленной пять лет назад лески. Зигфрид снова пополз, на этот раз по границе минного поля, потом остановился и стал осторожно шарить руками в высокой траве.
Через пару минут до Маккриди донесся чуть слышный победный возглас. Зигфрид держал в руке конец тончайшей рыболовной лески. Он осторожно потянул за нее. Если окажется, что леска не закреплена на другом конце, то на этом операция закончится. Нейлоновая нить натянулась, но не подалась.
– Ползите прямо вдоль лески, – прошептал Зигфрид. – Она приведет вас через минное поле к подкопу под режущей проволокой. Проход только полметра шириной. Когда вы вернетесь?
– Через двадцать четыре часа, – ответил Маккриди. – Или через сорок восемь. После этого можете обо мне забыть. Перед тем, как идти через нейтральную полосу, я посвечу фонариком от основания высокого дерева. Держите ограждение открытым.
Маккриди пополз по минному полю. Проводив его взглядом, выждав, пока англичанин скрылся в высокой траве и луч прожектора еще раз скользнул по его спине, Зигфрид пополз на запад.