Север, впрочем, тоже неплохой вариант. Тут никто бы не стал их разыскивать.
— Нам туда, — Кала-ана тронула его за локоть, заставив вздрогнуть, и указала вперед.
Впереди была огромная пещера, и больше десятка вооруженных людей. На эту мысль сразу же отозвалась болью нога. В прошлую их встречу капитан Ёнгти лишь чудом Шену ничего не сломал, и нельзя сказать, что не старался. Чудеса редко повторяются.
— Туда, — распорядился лекарь Ильян.
Он был скорее обузой, больной, физически слабый, но соображал фантастически быстро. Короткой перебежкой они добрались до груды валунов, за которой укрылись. Справа звенело оружие, слышались крики и проклятия. Судя по возгласам, Цзюрена Шен недооценил: его непросто было одолеть даже бывалым бандитам. Но, несмотря на старания Дзянсина, Безупречных между Шеном и выходом было все еще слишком много.
— Сейчас, — прикрыв глаза, проговорил лекарь, — нам пригодился бы какой-нибудь фокус. Идеи есть?
Шен пожал плечами. Он знал немало способов выжить на улицах столицы. Собственно, вся жизнь его была чередой таких вот «фокусов», но против Безупречных они не работали. Что было проверено опытным путем. Да и полагался Шен больше на свой хорошо подвешенный язык, а тут от него пользы не было. Безупречные никогда не дослушивали даже до середины, били сразу.
— Мать учила меня, — расстроено проговорила Кала-ана, — но ее «фокусы» были для суеверных кочевников, не для вашего племени.
Ильян вздохнул и нехотя открыл глаза.
— Что у нас есть? Статуя богини, которая сводит людей с ума…
— Очевидно, не всех, — пожал плечами Шен. — На меня она не действует. Статуя как статуя, разве что блестит противно.
— А ты присмотрись, — посоветовал лекарь с ухмылкой, которую странно было видеть на его невинном лице.
Шен выглянул из-за камня. Статуя как статуя, остался он при своем мнении. Если и можно здесь обезуметь, то только от жадности: столько серебра! Да и то, едва ли вся она из чистого металла, основа у нее должна быть бронзовой или еще того хуже — каменной или даже деревянной.
— Ракурс и угол зрения, — подсказал Ильян и потянул Шена за рукав.
Стоило немного подвинуться, и сияние вдруг ослепило его. В глазах помутилось, и в ушах загудело, зазвенело. Возникло странное ощущение, что вся пещера ходит ходуном. Шен поспешил прикрыть глаза ладонью.
— Что? Как?..
— Какой-то трюк, — пожал плечами Ильян. — Если побежим к статуе, придерживаясь одного направления, вполне можем уцелеть.
Неуверенность в голосе лекаря воодушевления не вызывала, однако иных идей у них не было.
— На крайний случай у нас есть пара мечей, — вновь ухмыльнулся Ильян.
Шен предпочел бы дюжину метательных ножей, с ними он, по крайней мере, умел обращаться, но промолчал об этом.
— Держись за моей спиной, — приказал Цзюрен.
Ратама послушался без возражений, весь подобрался и даже неумело скопировал подсмотренную где-то стойку. Цзюрен хмыкнул. Все эти стойки и красивые движения хороши были в тренировочном зале, где твоей жизни ничего не угрожает. На поле боя ты просто рубишь, не задумываясь о правильности и красоте движений. Либо умеешь это, либо нет. Либо выживешь, либо погибнешь. За все годы в армии Цзюрен лишь единожды участвовал в фехтовальном поединке: в своего рода суде чести, сражаясь с генералом мятежников Сы Гонри, также известным под прозвищем Пятихвостый Лис. Все прочее было — мясорубка, безжалостная, страшная.
Если оглянуться назад, Цзюрену особенно нечем было гордиться. Все, что он умел, это убивать и создавать орудия убийства. А еще — выживать.
— Прикрываешь мне спину, — приказал он Ратаме.
Люди Джуё напали первыми, не разбираясь, друг перед ними или враг. Цзюрен парировал, сам нанес удар, снова парировал. Легко перехватил инициативу. У них были отличные мечи и паршивое умение ими пользоваться. Безупречные были, на вкус Цзюрена, несколько перехвалены. Впрочем, вскоре он был вынужден отступить. Против него было семеро, и пусть и двигались они с изяществом осадной машины, это было действенно. А он, к тому же, был уже не так молод.