Молодец, не показала, как мне хреново от его присутствия. Слава богу, не пришлось смотреть в глаза, – иначе бы выдержки не хватило.
– Я пришел не для того, чтобы звать тебя обратно, – из-за Хата проговорил Мик, и мое сердце оборвалось. – Я пришел извиниться.
«Иди в задницу со своими извинениями!» – хотела заорать, но из горла не вырвалось ни звука.
– Прости, – неуловимо тепло попросил Мик, и я представила, как его кипарисовые глаза с нежностью смотрят на меня. Эта фантазия прошлась когтями по душе. – Я действительно сожалею, что обманывал тебя, что заставил… – тут парень осекся. – Я был бы счастлив исправить вину и иметь шанс на... искупление.
– У тебя есть шанс исправить вину, – зашипела, стискивая руки в кулаки. Ногти больно впились в кожу. – Никогда не показываться мне на глаза! То же относится к… – хотела сказать грубое словцо, но сдержалась. – К Асну. Проваливай к чертовой бабушке!
– К чертовой бабушке? – недоуменно отозвался Мик.
– Нет, – тут же передумала я, представляя растленного адской тварью наролосца, – ты достоин только чертового дедушку!
И сразу представила, как дедушка задает жару этому застывшему холодному эгоисту!
– Э, дедушку? – изумление в голосе Мика росло, напоминая эмоции Желтого из новогодней рекламы M&M's.
Хат нерушимо стоял между нами, и я могла только воображать выражение лиц обоих мужчин.
– Ты даже дедушку не достоин! – снова передумала я, лихорадочно рассуждая, как бы посильнее уязвить парня. – Пусть лучше тобой займется вся чертова дюжина!
– Чертова дюжина… кого? – осторожно уточнил Мик. Судя по движению Хата, он пытался обойти и увидеть меня, но я упрямо пряталась за спиной законника.
– Сатиров! – выпалила я, вспоминая козлоногих распутников. Представила, как они окружают растерянного Мика, обольстительно улыбаясь и демонстрируя свои нехилые мужские достоинства. Ну, мышцы, там, всякие… И нижние тоже. Наролосец, небось, сразу импотентом захочет стать! Хотя сластолюбцам это вряд ли помешает насладиться процессом…
– Кхм, – вдруг закашлялся Хат, – жестко.
Видимо, тоже представил эту картину. Хотя… в их мире нет мифических существ! Кого же он, интересно, представил?
– Знаю этих ребят, – обернувшись, законник пояснил мне, так открыто, словно Мика для него не существовало. – Острословы те еще: унизят так, что жить не захочешь.
– И любить, – поддакнула я, догадываясь, что Хат подумал о сатириках. – Но, знаешь, унизить – это ерунда. Вот бы всех моих бывших кобелей напустить на гада!.. Ух, он бы взмолился о пощаде!
Знатная была бы веселуха!.. Если бы те были геями. Но помечтать-то можно?
– Не-е, – протянул задумчиво мужчина, – кобели откусят кое-что нужное, а моральное унижение останется с ним навсегда.
Я представила, как толпа моих бывших, клацая зубами, бежит на четвереньках за улепетывающим Миком, – и против воли засмеялась. Немного истерично, но искренне.
– Давайте закончим эту низкую месть, – ледяным тоном проговорил Мик, наконец-то подавая голос. Неужели мы шокировали наролосца? Так и надо! Ату его!
– Не-ет, я еще не закончила, – вышла я из-за Хата, чувствуя поднимающийся гнев. Слез как ни бывало. – Это были только цветочки, сейчас ты у меня еще и ягодками подавишься! Я тебе на твоем недостойном двадцать первом пальце объясню, как не надо обращаться с девушкой!
– О, ты чувствуешь себя оскорбленной?! – вдруг не менее яростно выдал Мик, шагнув ко мне. Я не дала себя сбить с толку, разжигая внутри справедливую ненависть:
– Ты скоро узнаешь, насколько я оскорблена! Ты обманывал меня с самого начала: демонстрировал чувства, которых не было, скрывал свою настоящую личность!.. – я перевела дыхание, чувствуя, как все мое тело дрожит от накала эмоций.
– А ты не считаешь, что заслужила это?! – повысил голос Мик, сжимая кулаки и сверкая кипарисовыми глазами. – Ты манипулировала бедным мальчишкой, добивалась через домогательства того, что надо было только тебе! Ты использовала меня, не беспокоясь о моих желаниях и чувствах, и, уверен, я не первый такой! – он как-то незаметно подходил ко мне, и сейчас мы едва не сталкивались носами, ослепленные злобой. – Скольких ты отпугнула своим эгоизмом, Екатерина?!
Непривычно звучавшее имя резануло слух и отрезвило. Я отшатнулась.
– Думаешь, все обо мне знаешь? – исказилось мое лицо, руки сплелись под грудью. – Думаешь, что прав? В своем мире я никого никогда не принуждала. И ты понятия не имел, как поведу себя с тобой. – На этом месте Мик на мгновение нахмурился. Я с чувством омерзения закончила, вскидывая подбородок. – Но ты уже заранее стал мне лгать.
– Ты права, мой поступок ужасен, – вдруг тихо промолвил Мик, внимательно вглядываясь в мое лицо. Его поза быстро теряла агрессивность. – Поэтому я и принес извинения. Мне небезразличны наши отношения.