Сейчас он никак не мог уловить ничего чужеродного. Ощущаемая энергия была по-человечески слабой и вполне цельной, без всякого вплетения чуждой мощи.
Но от воздействия должен был остаться след! Он подозревал, что может не понять сразу, кто именно его оставил, но в том, что метка обнаружится, не было никаких сомнений. И всё же он ничего не чувствовал. Поверхностность изучения ничего не объясняла – пришедшая извне сила всегда чувствовалась сразу, кричала о своём присутствии.
Объяснение могло быть только одно – таинственный некто изначально воздействовал не на физический организм, а на дух. Но тогда почему девушка тут же не забыла о случившемся? При таком тонком, сложном влиянии ничего не стоит взять над жертвой полную власть, на время абсолютно лишить её восприятия и сознания. Так намного проще замести следы…
От мучительных бесплодных размышлений оторвал настойчивый стук в дверь. Феликс быстро вылил кровавую воду в горшок с бегонией, выбросил платок и только тогда отомкнул дверь.
Не спрашивая разрешения, начальник охраны ввалился в кабинет.
- Она умерла, - нервно выпалил он. – Юлька.
Феликс вдруг почувствовал себя невыносимо древним, уставшим и обессиленным. Кто-то явно его обыгрывал. Он всё ещё не знал, кто и почему откровенно желает втянуть его в схватку, а неведомый противник настойчиво напоминал, что с лёгкостью контролирует ситуацию.
- Объясни внятно, - проговорил он, стараясь, чтобы голос звучал по-прежнему требовательно – не хватало ещё показывать слабость подчинённым, каждый из которых легко может оказаться вольным или невольным предателем.
- Я сам ничего не понял, - оправдываясь, торопливо заговорил Глеб. – Она просто сидела на стуле, уже почти успокоилась. Вдруг наклонилась и упала, я подошёл, а она уже мёртвая…
Зарубин поднялся, намереваясь лично взглянуть на секретаршу, но тут же сел обратно, махнув рукой. Он прекрасно знал, что снова не обнаружит чужого влияния. Если бы он догадался раньше, если бы Юлия сейчас оставалась жива, ещё можно было бы разобраться. Но не теперь, когда самой души, подвергшейся воздействию, уже здесь не было. Её просто выбросили вон из мира, посмеявшись над ним.
- Вызови скорую, пусть всё оформят. Скажешь, стало плохо на рабочем месте. Наверное, окажется сердечная недостаточность.
Оставалось ждать, когда и как противник объявится снова. И в этот раз не дать себя одурачить. Впрочем, можно ещё проверить Агнессу. В послании говорилось как раз о ней. Может, всё окажется совсем просто.
Ведьма снова принесла ему неприятности, но почему-то сейчас злости по отношению к ней Феликс совсем не чувствовал. Он не сомневался, что в этой схватке они невольно оказались на одной стороне. Она орудие, с помощью которого ему то ли хотят за что-то отомстить, то ли пытаются им манипулировать. Вот только чего именно от него ожидают, Феликс понять не мог. И уж если даже ему оказалось не по силам сразу во всём разобраться, то, конечно, маленькая наивная выскочка никогда не подозревала о готовящейся интриге и участвует в ней только в качестве жертвы.
Она снова что-то готовила. Феликс остановился, поражённый контрастом между неотступной напряжённостью прошедшего дня и неожиданным теплом и уютом домашней атмосферы.
От этого свалившиеся на него неприятности показались ещё более тягостными. За множество жизней у него было много врагов. Одолеть некоторых было совсем просто, с кем-то приходилось вести долгую игру, интриговать и выслеживать, несколько раз он сам едва не оказался проигравшим. Он привык ко всему относиться хладнокровно и никогда всерьёз не беспокоился из-за вражды с кем бы то ни было.
Но он никогда раньше не стремился сделать своё жилище местом, где можно по-настоящему отдохнуть, местом, находясь в котором вдруг почему-то не хочется думать о проблемах и строить планы мести. Он сознательно ни к чему не привязывался, даже к вещам, даже к ощущениям. Было легко понять, что любая привязанность означает уязвимость, а этого ему совершенно не хотелось.
И вот теперь непривычная, неожиданная безмятежность, воцарившаяся в его доме, предательски заставляла ощутить настигшую его усталость с двойной силой.
Внезапно он искренне пожалел, что Агнесса ничего не помнит, не подозревает о своей истинной сути. Он бы рассказал ей обо всём, что сегодня случилось. Конечно, толковых советов от маленькой недоучки ждать нечего, но это было бы просто приятно. Он уже давно ни с кем не приятельствовал. Целых несколько жизней – с тех пор, как последнего хорошего знакомого уничтожил их общий враг.