Феликс злился, про себя кляня весь мир и особенно глупых людей, перед которыми невозможно открыто обнаружить собственное могущество, не вызвав паники и не обрекая себя на необходимость немедленно скрыться прочь. Насколько было бы проще, если бы он мог изучить каждого, с кем ему приходилось иметь дело, без утайки. Иногда он уже бывал близок к тому, чтобы махнуть рукой на спокойствие и взяться за поиск всерьёз, но всё ещё оставалась надежда, что рано или поздно он сможет узнать желаемое через Агнессу.
Он даже стал больше бывать рядом с ней, забыв о недавнем решении ни в коем случае не привязываться к девчонке. Возле неё то и дело реяли отголоски чуждой мощи, но ухватить основу ему так и не удавалось. Агнесса, не осознавая ни направленного на неё влияния, ни собственного сопротивления, всё-таки не поддавалась воздействию.
Феликс узнал всё, что было возможно, о её сновидениях. Сделанный им амулет надёжно перехватывал все послания, предназначенные для ведьмы. Каждое утро, улучив миг, когда она возится с завтраком, Феликс всматривался в неуловимые тени, мелькающие в паутине ловца снов.
Агнессу действительно преследовали всего два кошмара, один из которых с мучительной явственностью возобновлял их первую встречу. Феликс невольно морщился, не понимая, почему ему настолько неприятно из раза в раз наблюдать бессильный, бессмысленный протест колдуньи.
В другом видении он мог различить только невнятный далёкий голос. Зов, который помнила и сама Агнесса, не давал никакой ясности, но Феликс с необъяснимым для самого себя упрямством вслушивался в неизменно повторяющиеся фразы:
- Почему ты не хочешь мне ответить? Ты ведь знаешь меня. Ты не можешь не помнить. Помнишь свою первую жизнь? Ситэла! А помнишь пятую? Вспомни как следует и отзовись, если не хочешь, чтобы очередная стала последней. Я могу тебе помочь. Ситэла, отзовись мне! Ситэла…
- Ситэла… - вслед за тенью из сна повторил Феликс.
Раньше он и не знал истинного имени девчонки. Стоило заметить, оно ей шло. Это было естественно, но всё равно каждый раз вызывало в нём приступ раздражения.
- Маленькая выскочка, - уже привычно пробормотал он, по обыкновению вешая амулет обратно на стену.
Его неприятно поразило, что неизвестный противник, оказывается, знаком с ведьмой настолько близко. Конечно, слова о помощи вряд ли стоило воспринимать всерьёз, но одно то, что она в первом же воплощении привлекла внимание кого-то из по-настоящему могущественных, ему не нравилось. В этом было что-то неправильное. Судя по всему, она раньше ни с кем не делилась энергией, однако и врагов до него не нажила. Но такое положение вещей в его глазах совершенно не сочеталось с подобным знакомством.
Феликс ещё сам не мог понять, почему мысли об этом настолько его тревожат, но возвращался к ним раз за разом, напрасно надеясь наконец заметить что-нибудь, ускользнувшее от внимания.
Агнесса беспечно улыбалась, не подозревая о его терзаниях.
- Уезжаешь до вечера или будешь в обед? – поинтересовалась она, без всяких уточнений заваривая кофе так, как он любил – крепкий и горький, с несколькими горошками чёрного перца и зёрнышком гвоздики.
- Не знаю, - отозвался Феликс, целенаправленно избегая любой определённости – вдруг у кого-то получается наблюдать за девчонкой не только во время сна. – Насчёт еды можешь не беспокоиться, если вернусь раньше, подожду ужина.
- Я хочу съездить в город. Если я днём не нужна, то, пожалуй, могла бы выбраться сегодня.
Феликс закашлялся, ошарашенно глядя на ведьму. Он уже привык считать, что она приняла своё затворничество и никуда не денется без его желания.
- Зачем? – наконец проговорил он, стараясь, чтобы голос звучал как можно более равнодушно.
- Просто так, - спокойно отозвалась Агнесса, то ли действительно не заметив его недовольства, то ли не желая придавать этому значения. – Я уже почти месяц безвылазно сижу за забором. Хочется прогуляться на просторе.
- Ты же помнишь, что даже до остановки отсюда идти и идти? – небрежно уточнил Зарубин. – И кажется, мы это уже обсуждали. Тебе не стоит сейчас бродить одной.