Она возникла на пороге чуть ли не через мгновение, держа в руках дымящуюся чашку и стопку газет. Феликс подумал, что она наверняка кипятит чайник каждые четверть часа, чтобы ему никогда не приходилось ждать. Она работала здесь всего несколько недель и ещё слишком нервничала, боялась не угодить.
Он попробовал напиток и недовольно скривился – кофе оказался заварен так, как он всегда требовал, и отчитывать секретаршу не было никакого повода.
- Иди уже, не мельтеши без дела.
Зарубин рассеянно развернул первую попавшуюся под руку газету, продолжая перебирать в уме сотрудников и раздумывая, кем он сегодня будет недоволен.
Внезапно взгляд зацепился за название его собственной фирмы. Феликс небрежно пробежал глазами статью и вдруг мрачно нахмурился, снова вернулся к тексту, читая уже внимательней.
Теперь он был по-настоящему в бешенстве.
- Лапина сюда! – рявкнул секретарше.
Почти безобидное желание спустить на ком-то пар превратилось в жажду уничтожать. Память с готовностью подкинула картины пыток, которые он сейчас хотел бы заслуженно применить к провинившемуся, раз уж тот оказался ни на что не годен.
Феликс несколько раз глубоко вздохнул, с сожалением думая, что несколько воплощений назад возможностей было куда больше. Теперь потворствовать подобным порывам было бы неоправданно хлопотно.
И всё-таки появление сотрудника вызвало у него предвкушающую улыбку.
- Что это? – с обманчивым хладнокровием поинтересовался Зарубин, перебрасывая газеты через стол так, что они веером разлетелись по кабинету.
Начальник охраны, зная характер президента компании и эту интонацию в частности, молча принялся подбирать разлетевшиеся листы, не поднимая взгляд от пола.
- Почему кто-то распускает слухи о моей фирме, а я узнаю об этом случайно, за утренним кофе? – не дожидаясь, пока ничего не понимающий подчинённый найдёт нужную статью, продолжил Феликс. – Почему я вижу эту статейку, но до сих пор не знаю ничего о том, кто её сочинил и что ты намереваешься предпринять? Намеревался, потому что увольнение – это лучшее, что я могу предложить сотруднику, который не оправдал доверие!
- Феликс Владленович, газета ведь только вышла, - неосмотрительно возразил Лапин. – Как можно было узнать о готовящейся заметке заранее? Но теперь я в ближайшее время выясню…
- В ближайшее время ты будешь искать работу, - с непонятной, пугающей радостью напомнил Зарубин. – Например, сторожем при какой-нибудь школе. Для безголового неудачника, не способного как следует исполнять даже текущие обязанности, это лучшее место!
Слов было мучительно мало, хотя они явно попадали в цель. Первое замешательство подчинённого быстро сменилось напряжённым ожиданием, а потом и неприкрытой тревогой, особенно когда он уловил в последней фразе смутную угрозу. Но сегодня этого было явно недостаточно, чтобы усмирить бушующую в душе злость, и когда начальник охраны снова подал голос, Феликс решил отбросить обычную осторожность.
- Смотреть на меня! – тихо приказал он.
Глеб невольно поднял глаза, встречаясь взглядом с Зарубиным, и внезапно застыл, чувствуя, как тело немеет и полностью перестаёт его слушаться. А потом вдруг его пронзила острая боль, будто внутри зародилось испепеляющее пламя.
- Значит, говоришь, многие фармацевтические компании сталкиваются с такими проблемами? – задумчиво повторил Феликс последние слова подчинённого, будто не замечая, что тот почти прекратил дышать от приступа боли. – И какое-то жалкое опровержение должно меня успокоить? Сомневаюсь!
Он помолчал, с нескрываемым удовлетворением наблюдая, как Лапин судорожно пытается выдавить из себя хоть слово. Конечно, подобное воздействие, при котором жертва внешне почти никак не могла проявить своих страданий, не давало настоящего освобождения, но приносило приятную опустошённость, которая на время притупляла разрушительные стремления.
Наконец он отвернулся, разрывая зрительную связь. Начальник охраны рухнул на ковёр, рвано хватая воздух.
- Ты сегодня же узнаешь, кто это затеял и для чего, - как ни в чём не бывало, продолжил Зарубин. – А потом я дам дальнейшие распоряжения.