- И что? – как-то разочарованно протянул тот, кто сидел к ней ближе всех, когда ему надоела воцарившаяся тишина. – Никаких вопросов? Просьб? Пожеланий?
Агнесса сильнее стиснула зубы, чувствуя, что, стоит только начать говорить, что-то выспрашивать или умолять, как она тут же завоет от ужаса и тогда уже окончательно перестанет контролировать охватывающую её панику.
Она и так догадывалась, с чем может быть связано происходящее. Наверное, Феликс был искренен, когда говорил, что не может её отпустить из-за собственных проблем, что она как близкий ему человек не будет в безопасности, выйдя из-за неприступного забора. Случилось как раз то, чего он опасался и о чём предупреждал.
- Значит, разговаривать мы не хотим, - так и не дождавшись ответа, сделал вывод похититель. – Что ж, никто не возражает. К чему тратить время на чепуху, если можно провести его куда с большим толком, правда?
Видя, как к ней неспешно, с полной невозмутимостью и уверенностью в её беззащитности приближается один из похитителей, а другие с весёлым азартом, с предвкушением наблюдают эту сцену, Агнесса вскочила на ноги, отчаянно вжалась в стену, понимая всю бессмысленность этих судорожных движений.
- Не смей! – сипло выкрикнула она, вытягивая перед собой руку. – Не смей! Стой!
- Вот так-то лучше, - довольно усмехнулся мужчина, резко дёргая её за воротник. – Скучно, когда без огонька.
Пуговицы жакета поскакали по полу, Агнесса вцепилась в края ткани, отчаянно надеясь на чудо, которое вдруг поможет прекратить этот кошмар. Ощутив на себе чужие цепкие руки, всё-таки пронзительно завопила, забилась, пытаясь освободиться хоть на мгновение и не желая признавать бессмысленность этих усилий.
Лучше бы Феликс тогда её убил. Теперь было удивительно вспомнить, что та сцена показалась ей настолько ужасной, чтобы из-за этого бежать сломя голову. Да, пусть тогда тоже было больно и страшно, но не так страшно, как сейчас, не гадко и не отвратительно…
Агнесса на миг замерла, переставая отбиваться. В душе просыпалось что-то странное, некое ощущение или предчувствие, дарящее надежду и побуждающее к действиям. С неестественной ясностью промелькнуло понимание, что если невозможно спастись, нужно заставить быстрее себя убить. И тут же её затопила ненависть, перекрывающая все остальные чувства, позволяющая на время забыть о своей беспомощности. Теперь, когда она окончательно осознала неизбежность гибели, невозможность избежать назначенной ей судьбы, все пустые надежды вытеснились одним желанием – хоть одного заставить поплатиться за её страдания, отомстить.
Она сама подалась вперёд, будто желая поцеловать насильника, потянулась к его шее. Ошеломлённый тем, что сопротивление так резко прекратилось, тот не успел вовремя отстраниться, и зубы пленницы легко нашли свою цель. Агнесса с силой сжала челюсти, с диким, болезненным восторгом ощущая вкус чужой крови, отчаянно мечтая добраться до артерии, не оставить врагу ни малейшего шанса, как не оставили и ей.
Потрясённые крики доносились будто издалека. Агнесса заметила, что её пытаются оторвать от жертвы, и вцепилась ещё крепче. Мрачное торжество вдруг пробудило в голове смутные картины, похожие на призрачные видения и тут же становящиеся невыносимо явственными воспоминаниями. Прошлое внезапно перестало быть загадкой.
Тело горело от наносимых со всех сторон беспорядочных ударов, но почему-то они ощущались не так остро, как горячий поток крови, хлынувший наконец широкой рекой. Поняв, что всё же добилась желаемого, Агнесса обмякла, позволила оттащить себя от угасающего тела и бросить на пол.
Она надеялась, что её добьют немедленно, прямо сейчас, но похитители бросились к поверженному, надеясь, что тому ещё можно помочь. Агнесса с тоской осознала, что раз её всё-таки не убили в горячке, то всё может начаться заново и её гибель не будет быстрой.
Впервые она пожалела, что слишком давно не пользовалась собственным могуществом, и теперь наверняка не сможет в таком состоянии пробудить его в нужной степени, чтобы суметь защититься.
Её охватывало болезненное полузабытьё, и Агнесса с облегчением подчинилась, надеясь уже никогда из него не выплыть. Временами в сознание прорывались чьи-то яростные голоса, и она даже сумела понять, что в самом деле убила одного из противником. В очередной момент ясности увидела, как её снова окружают мрачные фигуры, и отчаянно пожелала умереть.