- А если… - Агнесса передёрнулась от собственного предположения, но всё-таки продолжила: - Если убить и тело? Когда уцелевшая часть духа воплотится снова…
- Не воплотится, - оборвал Феликс, торопясь закрыть мучительную для него тему. – Раздробленный дух нельзя выбрасывать из жизни. Он должен успеть восстановиться в этом мире, иначе хаос сам разметёт его на клочки… Но будем надеяться, что у Атэхэйлна не было случая об этом узнать, и он поддастся нашей уловке.
Агнесса кивнула, понимая желание колдуна вернуть разговор в прежнее русло.
- Когда мы попробуем? – стараясь скрыть нервозность, которая наконец пробудилась и в ней, спросила ведьма.
- Не сегодня. Тебе нужно обдумать слова, как следует запомнить, о чём нельзя упоминать…
- Хорошо, - с готовностью согласилась Агнесса, понимая, что теперь, когда всё уже решено, весь азарт куда-то исчез. – Тогда расскажи мне, почему ему так важно узнать что-нибудь о воскрешении? И я до сих пор не знаю, за что он решил тебе отомстить?
Феликс помолчал, вспоминая события многовековой давности. Он знал, что рано или поздно Агнесса спросит об этом, и готов был рассказать, однако думать о прошлом было тяжело.
- Это было давно, - зачем-то сообщил он. – Тебя тогда ещё не существовало. И сам мир был молод и неупорядочен. Мы только начали приходить в него и ещё мало знали…
Постепенно воспоминания ожили, захватили, заставляя ненадолго вернуться на множество жизней назад. Колдун с удивлением заметил, что ведьма слушает без ожидаемого ужаса и отвращения, понимая и принимая безудержный размах того времени, безумие едва зародившейся жизни.
Кажется, все тогда боролись за власть. Ещё не понимая сути мироздания, не зная тайн подаренной им жизни, никто не жалел ни себя, ни противников. Многие чародеи гибли в первом же воплощении, другие становились властителями слабых, перепуганных смертных народов и самого мира – до тех пор, пока на их место не приходил кто-то более сильный.
Не сразу перворождённые заметили, что бездумно приносимое зло опустошает земли и их самих, разрушает мир, грозя вернуть его в хаос. И даже когда к кому-то пришло понимание, борьба не прекратилась. Одни не верили в серьёзность нависшей угрозы, другие несмотря ни на что не желали отказаться от стремления к власти.
Он тоже участвовал в этих битвах. И стал одним из тех, кто первыми решили упорядочить подвластный им мир. Колдуны, одолевшие более слабых противников и получившие власть, создали Совет, который был призван следить за порядком и не допускать распрей, которые снова охватили бы всю землю.
Территории и населяющие их народы были разделены между сильнейшими, и каждый обязался не посягать на владения другого.
Конечно, обещания были забыты очень скоро. Чародеи, которые приходили в уже поделенный мир, тоже хотели им править и заключали между собой союзы, чтобы сразиться с перворождёнными. Многие участники Совета не упускали возможности с помощью хитрости и обмана обходить данные друг другу клятвы.
Землю захлестнули вода и пламя. Совет давно запретил чародеям вмешиваться в жизнь стихий, подчинять их себе, поскольку разрушения, приносимые с их помощью, были по-настоящему ужасны, однако мало кто честно подчинялся этому правилу.
Феликс вздохнул, глядя куда-то сквозь притихшую ведьму, завороженно ожидающую дальнейшего рассказа.
- Атэхэйлн не скрывал, что ради своих целей готов безжалостно уничтожать всё живое, что встретится на его пути, опустошать земли в надежде избавиться от соперников, а потом заново отстроить всё для себя. Он правил вместе с Ноирин. Ноирин… Она была благоразумной. Её удалось убедить поддержать решения Совета, но Атэхэйлн был неудержим.
- Ты был в Совете? – тихо спросила Агнесса, начиная понимать разыгравшуюся когда-то давно драму.
- Да. Я сам тогда не так давно сумел подчиниться здравому смыслу, и мы с Ноирин хорошо понимали друг друга. Правда, ею руководила не столько жадность и жажда разрушений, сколько привязанность к Атэхэйлну. В любом случае, ей было тяжело отказаться от привычного пути, но она это сделала. Атэхэйлн счёл это предательством. Он отринул последние границы и едва не сокрушил всё, что только смог, включая собственные владения – кажется, уже без всякой цели, просто в пику всем нам или ради того, чтобы выплеснуть ярость. Совет не мог этого так оставить, и он был приговорён к уничтожению.