Она вдруг почувствовала себя уместно и естественно, и удивилась, вспомнив, как долго старалась избегать всех на свете, не принимая и не ценя свою силу, пряча её вместо того чтобы ею упиваться. Она с внезапной ясностью осознала, что настоящее зло прячется не в энергии, а в желаниях, и если в них нет ничего угрожающего, то любой, какие бы ошибки он ни совершал в прошлом, может жить в равновесии и радости, не отвергая собственной натуры.
Она повернулась, отыскивая глазами Феликса, и, подчиняясь острому желанию как-то выразить охватывающую её эйфорию, обняла его, притянула ближе, целуя. Только через несколько долгих минут вспомнив, что вокруг по-прежнему продолжается веселье, смущённо отклонилась.
Впрочем, никто не обращал на них ни малейшего внимания. Каждый упивался собственными эмоциями, проявляя их без всякого стеснения.
- Пойдём? – предложил Феликс, с сожалением выпуская ведьму из объятий.
Агнесса кивнула.
Вдали от праздника казалось непривычно тихо. Колдунья глубоко вдохнула холодный предрассветный воздух, окончательно сбрасывая наваждение. В душе поселилось умиротворение и покой.
- Пройдёмся пешком? – попросила она, желая растянуть приятные минуты.
- Согласись, в подобных развлечениях есть своя прелесть, - заметил Феликс, когда они медленно брели по пустой в ранний час дороге.
Агнесса улыбнулась, заново вспоминая минувший вечер.
- Есть.
Глава 22
Вместо ожидаемого облегчения отъезд Норы вызвал у Феликса лишь необъяснимую настороженность. Слишком довольной выглядела юная ведьма, покидая их дом.
От Глеба он знал, что Атэхэйлн хочет примириться с дочерью. В этом не было ничего неожиданного, как и в предполагаемом согласии Норы, но всё равно, утвердившись в своих подозрениях, колдун ощутил укол беспокойства.
К тому же он даже не мог больше следить за их жизнью – нельзя было и дальше оставить Глеба работать у себя, зная, что его может использовать в своих целях и Нора. Правда, Феликс полагал, что ни ей, ни Атэхэйлну в ближайшее время будет не до них, но здравый смысл призывал не забывать об осторожности.
- Надеюсь, девчонка всё же не окажется достаточно шустрой, чтобы отнять у кого-нибудь силу для Атэхэйлна, - вслух пробормотал он.
- О чём ты беспокоишься? – Агнесса обернулась, отрываясь от приготовления ужина. – Нам они не угрожают, а просто бесчинствовать никто не станет, зная, что можно навлечь на себя расправу. Пора уже выкинуть их из головы.
- Пожалуй, - согласился колдун.
- Знаешь, - Агнесса заговорила о том, что волновало её в последние дни. – Мне кажется, мы всё-таки можем разобраться с проклятьем. Мы ведь связаны, и часть моего духа перешла к тебе. Если начать ритуал, который нужен для уничтожения…
Ведьма осеклась, услышав протестующий вздох Феликса, но, видя, что тот всё же пока не возражает и готов слушать дальше, продолжила уже решительней:
- Если его начать, вырвать из меня дух и развеять его, как и нужно, то ведь во мне останется часть твоей сути, которая позволит сохранить жизнь тела.
- И тогда ничего не выйдет, поскольку гибель должна быть полной и окончательной, - перебил её колдун. – Несса, не ломай голову. Известный способ нам ничем не поможет, нечего пытаться взять его за основу.
- Подожди. Гибель должна быть полной, но насчёт окончательности ничего не известно!
- Наверное, потому, что полная смерть не может не быть окончательной, - натянуто усмехнулся колдун.
Ему не нравилось то, что Агнесса была готова запросто рисковать собой, не имея никакой уверенности в благополучном исходе.
- Возможно, что и может, - задумчиво протянула ведьма. – Если ударить сердце лишь по краю, это всё равно будет серьёзным повреждением для тела, лишённого духа. Оно будет умирать, и по всему положению вещей эта смерть должна будет стать бесповоротной. Все связи, которые только могут быть нарушены, должны разрушиться в этот момент. А потом ты должен будешь разделить ту часть моей сути, которая перешла к тебе при нашем объединении, и вернуть мне. Со временем она снова восстановится в целое, я останусь прежней, но проклятья между нами больше не будет.