Мужик присел и осторожно положил в пыль АКМ.
- Вот так! Скорый, забери ствол…
Ну а что делать? Дугин действительно пошёл и подобрал автомат.
Разоружённый мужик, как-то удивлённо, сказал:
- Бабка, зачем ты на неприятности нарываешься?
- Ты!… Сопляк!... Когда я говорю выйти из пищеблока, это надо делать быстро!... Понял?!.. Быстро!! - Бабку трясло.
Она глубоко подышала, немного успокоилась.
- Стой там, говнюк… Зайдёшь в помещение - ноги из жопы выдерну.
И, захлопнув створки, отправилась налево, в оббитую жестью дверь.
Дугин растерянно посмотрел на калаш, спросил:
- А с этим что?
- Дай-ка, - протянул руку Шило. Он взялся за ствол и без усилий слегка согнул его. Протянул Пашке.
- Заметно?
- Ну, конечно, заметно…
Шило снова помял ствол, выправил его насколько можно.
- А сейчас?
Пашка понял идею. Прикинул глазом вдоль ствола.
- Пойдёт.
Стрелять из такого аппарата, естественно, уже нельзя.
Тогда Шило открыл дверь на улицу и швырнул автомат.
- Держи, чучело.
Пошли за Бабкой.
Та уже орала на фигуристую бабу, одетую в армейскую форму цвета хаки - китель, юбку и кокетливую пилотку.
Гудели холодильники и морозильники, но Бабка их легко перекрикивала:
- Ленка, ты чего тут делаешь?! Тебе кто разрешил?!
- Во первых, - отвечала баба, - не Ленка, а Елена Геннадьевна… Во вторых, не ори, будь добра.
Бабка подошла вплотную.
- Ты не поняла вопроса? Какого хрена ты делаешь в моём складе?
- Я налоговый инспектор. Провожу проверку укрытых продуктов питания.
- Укрытых?! Укрытых, мать твою?!... Так… Ладно… Предъяви документы. Быстро.
Елена усмехнулась, дернула бровками, вытащила из внутреннего кармана красную корочку.
Бабка снова завелась:
- Мне насрать на твою ксиву! Документы на обыск у тебя есть?
- Мне не нужны документы на обыск.
- Ага. То есть, неприкосновенность частной собственности тебя не касается?...
И Бабка заговорила тихо и спокойно. Так, что от этого спокойного голоса у Павла мурашки по спине побежали. А двое автоматчиков, сопровождавших инспектора, засуетились. Один даже передёрнул затвор. А Бабка шипела:
- А ну-ка быстро, пошли на выход.
Потом всё же сорвалась на крик:
- Бегом, суки!
Бригада уже держала на мушке всю проверочную экспедицию.
Бойцы милиции, откровенно испугались.
И снова:
- Оружие на пол! Быстро!... Марш на выход!
И добавила переминающимся бойцам и красной от злости Елене Геннадьевне:
- Что? Пинками начать подгонять?
Троица вышла во двор. Милиционеры потребовали:
- Бабка, ты бы оружие-то вернула...
Шило уже втихаря поработал над длинностволом. Бабка забрала у него автоматы и выкинула их под ноги горе бойцам.
И компашка гостей неуверенно подалась к воротам, вслед за решительно шагающим "налоговым инспектором".
Но Пашка внезапно остановил:
- Елена Геннадьевна! Скажите, а… Вот эта вот проверка с пристрастием… Это ваша личная инициатива, или вам начальство так приказало? А вы всего лишь исполнитель? Меч, так сказать, в руке правосудия…
- А почему вас это интересует? - прищурилась обернувшийся инспектор.
- Ну… Согласитесь, во всём этом фарсе, нет здравого смысла?
Елена прошипела:
- Зато в этом, как вы выразились, "фарсе", есть законная подоплёка. И я этого так просто не оставлю.
- То есть - это, всё-таки, ваша личная инициатива… пробурчал Пашка, - Мда… Печально…
- Вы мне угрожаете?
- Господи! Боже святый! Помилуйте! Чем?! Как?!
На том и расстались.
Павел не выдержал.
- Мила Саргеевна, ты что, хочешь гражданскую войну затеять. Зачем ты так… Неполиткорректно. Тебе этого не простят.
Бабку колотило. Она села на табурет, собралась с мыслями.
- Так… Тьма, что у тебя по этой… По этой сучке?
- Она сильно злилась.
- На что?
- Не знаю. Я эмоционатор.
- Хорошо… Беда, что у тебя?
- Какие-то планы у неё рухнули. Далеко идущие планы. Но она будет мстить. Это абсолютно точно. А когда Скорый спросил её… Она как-то нехорошо разволновалась. Обрати внимание - она же ничего конкретно не сказала, то есть на вопрос не ответила.
- Вот ведь тварь. Мы же её спасли. Если бы не мы, она бы сейчас лежала себе спокойно, кучкой обглоданных костей.
Посидела, посопела мрачно, как рассерженный ёжик.
- Вот, Скорый. Вот она - людская неблагодарность. Ленка… Она же тут дней двести жила, всё знает. Мы от неё ничего особо и не скрывали. Так меня ещё никто не предавал… Что предлагаешь? Ты же у нас гений-администратор.