Странно было видеть одновременно и саму Тьму, и её схематичное изображение. Но Скорому было не до этого. Он плеснул в Танечку ещё бодрости и она открыла глаза, глубоко вздохнула.
Бабка огорчилась:
- Тьма, ты робу испачкала. Пошли мыться и переодеваться.
Таня попыталась встать, но её повело, как пьяную и она снова плюхнулась на лавку. Пашка кинулся поддержать, но Бабка его отодвинула.
- Дай-ка я.
Подхватила Тьму на руки, как ребёнка, легко поднялась на глиняный склон котлована и пошагала в сторону корпусов Приюта. Павел не удивился. Он же видел, как шеф мечет непослушных ментов через дверь на улицу. И, поддерживаемый с одной стороны Бедой, с другой Ванессой, он потелепался следом.
Женская половина бригады сидела в маленькой столовой на пластиковых стульях. Тьма, с мокрыми волосами, завёрнутая в полотенце, жадно наминала котлеты с картофельным пюре и заедала это дело голландским сыром. Пашке объяснили, что после знахарского лечения и после приёма живца есть хочется страшно. Организм интенсивно расходует энергию на выработку новых клеток, кровяных телец и усиленно выводит шлаки.
Дугин тоже ковырял котлетки, но особого голода не испытывал. Так… Для проформы. Слабость ещё не ушла, так что аппетит не прорезался.
Бабка пришла, отрапортовала:
- Состирнула Тьме всё по быстрому. С пятнами крови по Улью гонять нельзя. Чревато.
И поучала Скорого:
- Если лечить у тебя получается. И, должна сказать, получается хорошо. То, ты же понимаешь, что и… - повертела пальцем, подбирая слова.
Ванесса подсказала:
- То и разрушать вы, Павел Дмитриевич, тоже сможете.
- Да… - согласилась шеф, - и это даже важнее… В нашей ситуации, это полезнее… Для дела. Ты как себя чувствуешь?
Павел пожал плечами:
- Да вроде уже нормально.
- Так… Ладно… Тогда надо кого-то пришить. Может выехать за стену и найти заражённого?
И тут Беда, до сих пор молчащая, подсказала:
- Так у нас же есть заражённый.
И все уставились на Ванессу.
Та нахмурилась, упрямо посмотрела исподлобья.
- Нет. Кондрата я вам не отдам.
- Вот скажи мне честно, - спросила Бабка, - на кой хрен он тебе сдался?
Ванесса не уступала.
- Я изучаю на нём процесс изменения организма. Я описываю последовательность онтогенеза. И внешних, и внутренних метаморфоз.
- И чего ты уже наизучала?
- Пока что всё идёт стандартно…
- Ванка, ты как ребёнок. Это тварь сидит у тебя в клетке уже больше трёхсот дней. И что?
- Милка, ты лезешь в вещи, в которых ничего не понимаешь. Кондрат представляет для меня академический интерес. Возможно я смогу открыть какие-то закономерности…
- Так… Ладно… Академический, говоришь… Только эта твоя зверушка… Она же жрёт мясо. Мы, рискуя жизнью, добываем мясо по всему Улью, а этот, твой любимчик, жрёт его в страшных количествах. Как-то это неправильно. Тебе не кажется?
Ванесса ещё больше нахмурилась:
- Вот Тобика своего и отдай на растерзание.
- Ванка, ну ты, бля, сравнила! Тобик! Он же маленький, пушистый. Добрый и весёлый. И ест он всего-ничего. А этот твой урод… Ну ты иди, подруга, погладь его, как я Тобика. Иди, иди. Он тебе руки-то быстро отчекрыжит, по самые коленки. Тоже мне, - домашний любимец, бля...
Ванесса Витольдовна долго сидела молча. Думала.
Потом тяжело вздохнула.
- Ладно, хорошо. Будем считать, что эксперимент оказался неудачным. Столько времени, и никаких результатов… Забирайте.
Пашка плохо понимал, о чём идёт речь, и как это относится к нему.
Тьма, метавшая котлеты, помахала вилкой:
- М… м… Так вы, что - прямо сейчас будете?
- А чего тянуть? - поинтересовалась командир.
- Ну, так дайте я доем…
- А мы никуда и не пойдём. Прямо отсюда и сделаем.
Бабка сняла броню и камуфляжку, поставила два стула вплотную, спинками поврозь. На один верхом уселась сама.
- Паша, раздевайся и садись сзади меня.
Пашка стянул обвеску и обмундирование и уселся.
Мила задрала футболку, завела руки за спину и расстегнула лифчик.
- Прижимайся ко мне.
Павел обхватил женщину, плотно прильнул грудью. Саму технологию он теоретически знал. Ему уже рассказали. Теперь вот на практике надо пробовать.
- Готов? Включай дар. Поехали.
Пашка закрыл глаза и охнул, откачнувшись от Бабки.
- Что? Непривычно? Вот то-то. А я уже считай семь лет так живу.
Павел, поглядев на мир через Бабкин и свой дар, был ошарашен. Видеть одновременно всё целиком и каждую мелкую деталь в отдельности. Причём на огромной площади… Это лупит по мозгам. К этому надо привыкнуть.