Шило спросил:
- Ну, что, шеф? Шарики вырежем?
- Да ну их нахрен. Поехали. Сюда какие-то крупные прут.
И они убрались из кластера.
- Ну как, - спрашивал Короткий, - понравилось?
- Блин… Я никогда так точно не стрелял.
- Теперь будешь, - успокоила Бабка.
Глава 11. Дела наши тяжкие
Пока мотались, уже и половина седьмого. Солнце склонилось к горизонту, тени удлинились. Бабка скомандовала:
- Будем в Приюте ночевать. Не нравятся мне эти административные наезды.
- А они никому не нравятся, - откликнулся Шило.
Из Приюта выскочила Беда, подбежала к багги.
- Ну, как? На воротах не лютуют?
- Нет. Там всё нормально… Дети где?
- В садике.
- У вас и садик есть? - удивился Пашка.
- Так у нас восемнадцать спасённых детишек. Вот тебе и садик. Ну и наши тоже там с ребятнёй тусуются. Так… Ладно… Надо ужинать, да на ещё одно дело сгонять.
На ужин в столовке собралось много народу. И знакомые бригадные, и какие-то незнакомые мужчины и женщины.
За отдельным столом сидели покалеченные мужики, с подвёрнутыми штанинами, поставив рядом костыли. У одного был завёрнут рукав. Компания инвалидов не унывала, наяривала салаты и гуляш и иногда громко ржала над чем-то.
Бабкин экипаж сидел за одним столом в уголке и тихо переговаривался.
- Знаешь, как трудно детей спасать, - рассказывала Беда. - Они же все с родителями. А грибок, тварь такая, действует избирательно. Тех, кто весит меньше… Ну, так килограмм до пятнадцати, эта сволота не берёт. Ну, и представь себе - маленький ребёнок, лет трёх-четырёх. Он же около родителей. А родители стали тварями… Дети первыми гибнут. Мы, за всё время, только одного мальчика ясельного возраста вывезли. Ванечку… А так… Надо что-то придумывать…
Все удручённо кивали.
После ужина Бабка приказала:
- Скорый, Короткий, за мной.
Вышли на улицу, сели на лавочку у стены.
- Мужики… Такая задача… Я хочу поговорить с Осиповой Ленкой. Поговорить и наказать…
Долго молчали. Переваривали.
- Знаешь, Мила Сергеевна, - высказался Павел, - таких высокопоставленных людей, наказывают только тихой смертью. Так, чтобы ни улик, ни тела. Если её пожурить, то потом такое начнётся… Как ты её хочешь наказать?
- Я у вас совета спрашиваю…
- Может как Кондрата?
- Не получится. У тебя дар, пока что, слабый. Метров на пять, на шесть. Вместе со мной он увеличится в… Примерно, в десять раз. Это пятьдесят метров. Всё.
- То есть, ты предлагаешь мне вас прикрыть "лешим", - предположил Короткий, - подойти в плотную, и там Скорый её "погасит"?
- Нет, Аркаша, я же поговорить с ней хочу.
- Тогда, как?
И они уставились на Пашку.
- А что я?
- Ты всегда такие вопросы решал.
Пашка подумал, порищуривался...
- Ну ладно. Если мне решать… Тогда сделаем так…
Прикрываясь "лешим" Короткого, троица прошла в общежитие городского управления, усыпила Осипову и вынесла её в Приют. Никто и глазом не повёл.
Потом, на багги, которую местные забавно называли то "пепелацем", то "луноходом", вывезли похищенную на пленер. В соседний Светлоозёрский кластер. Откуда, кстати, родом Короткий.
Чтобы не вызвать подозрений с выездом за стену, загрузили в прицеп полный мусорный контейнер, Короткий снова накрыл Скорого и Осипову "лешим" и понеслись.
В Светлоозёрском заняли крайний домик, Короткий внёс уважаемую Елену Генадьевну, усадил её на стул посреди комнаты, примотали скотчем. Бабка скомандовала Пашке:
- Буди.
Осипова тяжело помотала головой, помычала нечленораздельно. Потом окончательно очнулась, осмотрела себя, подёргалась, подняла глаза на бригадных и строго спросила:
- Это что?
Бабка коротко объяснила:
- Похищение.
- Вы что, мерзавцы - совсем обнаглели?! Под трибунал захотели?! А ну!!...
Бабка перебила:
- Может поговорим?
- О чем мне с тобой говорить?! Освободи меня, немедленно!
Короткий и Бабка стояли спокойно, и невозмутимо смотрели на дёргания пленной. Видно было, что не первый раз они такое проворачивают. Только Пашке было немного не по себе.
- В партизан решили поиграть, дебилы?! - бушевала Елена, - Поздравляю! Доигрались! Бабка, ты кем себя возомнила?! Вот это, - она снова подёргала руками и ногами, - тянет на смертную казнь! Поняла, дура?!
Бабка поставила второй стул перед связанной, уселась на него, тяжело вздохнула, потёрла лицо двумя руками, устало спросила:
- Мне интересно вот что: Откуда у вас такая уверенность в безнаказанности?