Он достал короткоствол, осмотрел. АПС. Стечкин. Он когда-то, в молодости, мечтал о таком. Заткнул обратно, стал думать дальше.
Вот, Бабка эта… Она же угрожала его покалечить. И, в то же время, повернулась к нему спиной, спокойно пошла, не побоялась, что я ей вслед выстрелю…
И вообще - странно всё.
Водитель, которого звали "Коротким", завёл механизм и начал сдавать назад. Прицеп упёрся в палисадник. Короткий тронул вперёд, протянул сцепку на метр и упёрся передком в ограду авошника. Опять сдал задом до упора. Бабка заворчала:
- Мы тут, что - два часа будем юзгаться? Пошли, Аркаша, подмогни.
Мужчина и женщина вылезли из авто, подошли к кенгурятнику, присели и, подняв передок машины, перенесли его на полтора метра в сторону.
Сказать, что Пашка охренел, это весьма слабо. Там один двигатель на полтораста килограмм. И так легко его поднять…
Тронулись.
Бабка глянула между сидений на отвисшую Пашкину челюсть, успокоила, упреждая его вопрос:
- Да люди мы, Паша, люди. Человеки.
Он насторожено спросил у Тьмы:
- Девушка, я так понимаю "Тьма", это же - кличка?
- Это позывной. А зовут меня - Таня. Татьяна Дугина. Мы когда повенчались, я твою фамилию взяла.
Павел хмыкнул недоверчиво:
- Мы венчались?!
- Да, Паш. У нас ребёнку уже восемьсот дней… Восемьсот двенадцать… Назвали Виталиком, как твоего сына. Ох, он тебе так обрадуется.
И снова прижалась щекой к его плечу. В полутьме Дугин Таню особо не разглядел, но вроде ничё девица, не страшная.
От слов её Пашка как-то… Он отнёсся к этим сведениям так, как врач относится к новой выдумке больного шизофренией.
В салоне шум двигателя был неслышен. Только цепи на колесах шуршали, перемалывая тающий снег. В мизерные окошки тента ничерта не разглядеть.
Как бы там ни было, а информацию надо получать. И Павел снова склонился к Тане. Она тоже сидела без шлема.
- Таня, а куда мы едем?
- В Отрадный. На Мичурина. Там кое-что надо забрать… Патроны, короче. И ещё что-то… Я не знаю.
- А потом?
- А потом на Нефтяников, в твою контору.
- А там что?
- Там у тебя баллоны с газом. Они нужны… У нас ещё три группы в Отрадный выехали. За продовольствием. Может встретимся… Потом домой. Ничего, что я к тебе так прижалась?
- Ничего, всё нормально, - Пашка не собирался ссориться со своими похитителями.
На улице Мичурина отряд подкатил к большому кирпичному особняку.
Откровенно светало. Пашка мельком удивился раннему началу дня, но потом как-то забыл про это неестественное явление за последовавшими событиями.
Бабка скомандовала:
- Так… Ладно… Мужики, берите новика и обкатайте его… Чтобы он к хренам понял, что к чему. Вылазь, Паша. Будешь знакомиться с обстановкой… Карабины оставь в машине, тут стрелять нельзя. Только тесаком… Вперёд.
Таня поймала его за руку, притянула , чмокнула в щеку.
- Поосторожнее там.
И он пошёл к металлической ажурной калитке, которую Короткий уже "открыл", при помощи мощной фомки. Входные двери, крепыш и длинный легко выломали в два гвоздодёра. Сварка на мощном замке не выдержала. Да и сама дверь изогнулась под напором взломщиков.
Паша пощупал стальной дверной лист - миллиметров пять. Это какую же силу надо иметь, чтобы такое прогнуть. Они, что - на стероидах, что ли?
Вся эта интермедия казалась розыгрышем, который зачем-то ему устроила эта, не внушающая доверия, команда.
Короткий быстренько провёл инструктаж:
- В доме пять человек. Четыре мужика и женщина. Все они попытаются тебя убить.
- И съесть, - добавил второй.
- Запомни, - продолжал Короткий, - с тварями не вступают в переговоры, их не призывают к здравомыслию или к совести, им не угрожают. Их убивают. Они только похожи на людей. На самом деле…
Из глубины дома донёсся странный клёкот, перешедший в жуткое ворчание.
- Приветствуют, учуяли, - усмехнулся крепыш. - Ну что, Паша, давай…
Его втолкнули в сумрак дома и сами зашли следом.
Холл большой и тихий, почему-то настораживал.
Справа, под лестницей зашуршало. Свет двух фонариков метнулся туда. Из угла вышел пузатый мужик цыганистого вида, одетый только в майку и трусы. На волосатой груди болтался крупный медальон на толстенной цепи. Видимо - золото.
Вся майка у него была залита кровью. Одно ухо оторвано. Не отрезано, а именно оторвано, или откушено. На правом плече зияла рваная рана.