Он - ментат, пусть и слабый, и она - эмоционатор первого Дара… Эта смесь давала потрясающий эффект. Блаженство от Тани вливалось в Пашку, усиливалось его Даром и снова вливалось в Татьяну, чтобы тут же вернуться к нему увеличенным вдвое.
Этот резонанс чувств, это нарастание счастья, несло в себе заряд такой мощности, что в самом конце действа, когда в пароксизмах любви забились оба, они оба же и потеряли сознание.
Паша очнулся от нашатыря.
На краю кровати сидела Бабка со смоченной ваткой, и с испугом вглядывалась в Пашкино лицо.
- Ну, вы, ребята, и даёте… Я так перепугалась, когда вы выключились. Ты - как?
- В порядке.
- Тогда слезь с дамы, бугай. Раздавишь мне бойца.
Он тяжело отвалился на бок. Милка занялась Татьяной.
Та, когда очнулась, безумным взглядом нашарила Пашку и рывком прижалась к нему, обхватила кольцом рук, словно боялась, что он исчезнет. Пашка поцеловал её в макушку. Танечка застонала и подняв к нему лицо, заискала его губы. Снова наплыла теплая волна блаженного желания. Руки заблуждали, дыхание сбилось.
- Таак… Второй заход… - констатировала Бабка…
Танечка уснула. Выключилась, даже без Пашкиного "снотворного".
Пашка лежал на спине. Только и мог сказать.
- Ну, и ну…
Милка объясняла:
- Дождалась девочка. Настрадалась… Ну, теперь, хоть по ночам не будет рыдать… Понял, как она тебя любит?
- Мда… У меня все мозги нараскоряку… Так не бывает.
- Бывает, Паша, бывает. Тут и не такое "бывает".
Помолчала и добавила:
- Она на мою сноху сильно похожа…
Мила прилегла рядом, на своё законное место. Потянула Пашку за плечо, поворачивая к себе.
- Ну, что? Я тоже так хочу…
- Погоди, Мила. Я ополоснусь под душем.
Короче - уснуть не удалось.
Глава 34. День пятый. Сверло и Сладкий
Новый день начался со стука в дверь.
Бабка, сонным голосом прорычала:
- Да входите уже! Открыто.
Савва сначала засунул голову, оглядел благочинную обстановку. Потом влез сам. Следом заскочила Янка-Заря:
- Бабка, там в городе чёрти-что творится!
- А сколько времени?
- Восемь. Без десяти. Да ты послушай! Там всё правительство в тару упаковали!
Бабка прикинулась валенком:
- В какую ещё тару? Что ты несёшь?
- Ничего я не несу. Я пошла послушать - чего шумят… А там…
Савва спокойно поправил:
- Мы с Яной сходили, послушали - что говорят. В городе чрезвычайная ситуация. Практически всё правительство вырезали. И несколько депутатов тоже. Они пьянку устроили в доме Шила, вот там их и накрыли.
Зашёл уже одетый Шило.
- То есть - в моём доме устроили, суки, пьянку?
Янка подтвердила:
- Да. Там, говорят, такой погром. Шлюхи проснулись, смотрят - мешки аккуратно рядочком лежат. Ну, они один открыли… А там Гравёр с перерезанным горлом. Орали на весь Полис.
- Так… Подожди… - обеспокоено вылезла из кроватиБабка в ночной сорочке, - а почему "практически всё правительство"? Кого-то пропустили?
- Некоторые в пьянке не участвовали. Эти целые. А меня вызывают… Нет, не вызывают… Меня просят вернуться на работу - надо расследовать преступление.
- А ты?
- Я не знаю… Всё же это - жестокое убийство нерядовых граждан. Народных избранников. Надо найти преступника.
Тут Шило взорвался:
- Преступника?! Да тому челу, кто это замутил, памятник надо зае… забабахать. Ещё при жизни.
Бабка спокойно намекнула следователю:
- Не надо никого искать, Женя. Ни к чему это.
Савва долго и внимательно смотрел на Бабку. Потом просветлел лицом и согласно покивал:
- Понятно… Ну, что же, тогда я в этом процессе не участвую…
- Вот и правильно. Здесь ты больше пользы принесёшь.
Бабка и Скорый начали облачаться. Таня тоже завернулась в простыню, хотела вылезти из постели, но Мила и Пашка её остановили.
- Поспи ещё маленько. Пока Бекас через портал не придёт.
Пашка, вернулся к постели, чмокнул на прощание сонную девушку в щёчку. Таня счастливо мурлыкнула, кивнула и залезла с головой под одеяло.
- Пошли в столовку, - скомандовала шеф.
Скорый сначала хотел выйти на пробежку, но, прислушавшись к своему организму, отказался от этой затеи. Наупражнялся ночью.
После завтрака все потянулись в Бабкин кабинет.
Та сказала Беде и Ванессе:
- Дамы, у вас наверно дела есть? Можете не сидеть с нами, со старыми, скучными людьми.
Ванесса внимательно и строго осмотрела смурные рожи мужиков. Подняла брови, покрутила осуждающе головой и ушла.
А Беду вытолкать так просто никогда не получалось. Она начала возмущаться, предъявлять претензии. Но Бабка объяснила: