Выволокли бесчувственное тело из кабинета, подняли на площадку второго этажа. Бабка споро привязала огрызок бельевого шнура к перилам, на другом конце соорудила петлю, которую напялила на шею министра.
- Сбрасывайте.
Шуляк повис на короткой верёвке над лестничным маршем. Ни дернулся, ни захрипел. Так, бедолага, и умер, как жил, - тихо.
Бабка, как ищейка, повела головой, ткнула пальцем:
- Туда.
На втором этаже подошли к двери с надписью - "Канцелярия".
- Давай, Скорый.
Пашка усыпил человека за дверью. Бригада ввалилась в кабинет. На полу, за стойкой, валялась женщина.
- Эта нам не нужна. Это Дашка Игошина.
Подняла бабёнку, посадила на стул, положила голову на руки, сложенные на столе. Вышли из комнаты.
- Всё. Буди.
Когда спускались на первый этаж, Бабка вдруг насторожилась. Резко скомандовала:
- За мной.
И понеслась вниз по лестнице. Рванула дверь чёрного хода, и выкатилась на улицу, а дверь осторожно прикрыла.
- Бегом.
Отбежали за старый сортир и остановились.
- Тихо.
Дверь грохнула. На крыльцо выскочил мужик с автоматом, в каске и броне с разгрузкой. Огляделся подозрительно и вернулся в здание.
- Всё. Пошли к депутатам.
Шило удивился:
- Ты, что - этого вояку испугалась?
- Этот вояка - из сопровождения Уфы. Сам Коля в администрацию пожаловал. Да-да. А я его побаиваюсь, потому, что не знаю его возможностей. Поэтому, пока, с ним связываться не стану… Но это только - "пока"…
И они, расстроенные от вынужденного бегства,ушли в дырку в заборе.
Через пяток минут, подошли к совхозной конторе.
Даже на улице был слышен гам, стоящий внутри. Дверь раскрыта нараспашку. Охраны - нет.
- Что у них за фигня? - заинтересовалась Бабка.
Тихо зашли в вестибюль. Тут же была и охрана. Два мужика, с автоматами через плечо, стояли у двери в актовый зал, и в щелку смотрели на то, что там творится.
Милка поманила своих бойцов в один из кабинетов. Что за помещение - непонятно. Табличка ободрана, только след на дерматине указывает на то, что она все таки была.
Тихо открыли и тихо закрыли дверь. Бабка тут же разоблачилась и задрала камуфляж. Пашка тоже привычно заголился и прилип к шефу.
- Смотри, - шептала Бабка, - вот он, Сладкий наш министр. Ага. У трибуны... Давай как Квадра… А-а-а, чёрт, ты же не помнишь… Сердце ему останови…
И Скорый остановил сердце оратора…
К упавшему министру кинулся народ, начали делать искусственное дыхание, давили на грудную клетку. Организм здоровенного Сладкого отчаянно сопротивлялся и не хотел, зараза, умирать. Гриша бился в судорогах на полу и никак не успокаивался. Тогда Скорый сжал ему грибницу, как Кондрату (ментально, конечно), так что та погасла. На этом всё и кончилось.
Пока народ метался вокруг погибшего, бригадные вышли в вестибюль. Охранники, видимо, тоже метнулись к телу - у двери в зал уже никого не было. И Бабка с её командой спокойно ушли домой.
Вернулись на свою территорию в обратном порядке по стене, чтобы не тревожить Клина.
Уже в ограде Бабка подвела итог:
- За час двадцать управились. Постепенно становимся профессионалами… Ладно… Теперь следим за ситуацией.
Короткий от напряжения ослабел до такой степени, что его повело. Хорошо, хоть уже в помещении. Его подхватили, оттащили в столовку, напоили живцом, накормили котлетами. Потом отпёрли в Бабкин кабинет и уложили на диван. Пашка плеснул тому силы, столько, сколько смог.
Сам Аркаша, объяснял на настороженный взгляд Скорого:
- "Леший", Паша, набрасывается не на того, кого прячешь, а на окружающих его людей… Отвод глаз, чистой воды. И на каждого нового человека, в зоне прямой видимости, приходится накладывать "отвод". Поэтому я каждые пару секунд, на всякий случай, накидываю "лешего" на площадь, диаметром… Не скажу точно… Метров семьдесят - семьдесят пять. А это выматывает.
- Ты лежи, - успокаивала Бабка, - лежи и молчи. Отдыхай.
А сама, с Шилом и Пашкой уселись в кресла.
Глава 35. Матюково.
- Так… Ладно… Сегодня перезагрузился четыреста сорок четвёртый кластер. Село Матюково, в подмосковье… Надо ехать. Село маленькое, но там могут быть иммунные. Есть соображения?
- Да, чё… Надо, значит надо, - отозвался Шило.
- А тут, что - всё бросим? - удивился Пашка.
- Да думаю городу тут дня на два забот хватит. Пока разберутся, пока соберутся… Думать о политике сейчас некому…
- Как это некому? А - Уфа?
- А он не рискнёт сейчас что-то предпринимать. Он может только налаживать свой имидж народного защитника. Местного Робин Гуда.