— Ну вот что, — предложил он. — Я чувствую, разговор не телефонный.
— Пожалуй.
— Хочешь, встретимся?
— Ох, спасибо. А тебя это не очень затруднит?
— С удовольствием повидаюсь. Можешь прямо сейчас ко мне приехать. Я тут все равно один загораю. Никто нам не помешает.
— К тебе — это в прокуратуру? А нельзя где-нибудь в другом месте?
— В другом так в другом, — без раздумий согласился следователь. — Назови, где тебе удобно. Хоть в кафе, хоть в подворотне, хоть в метро.
— В метро, — сказал Сергей и глянул на часы: до закрытия еще есть время, он успеет.
— Называй станцию, — деловито произнес Дементьев.
— «Ботанический сад», — выпалил Сергей.
— «Ботанический»? Отлично. Чтобы не разминуться — договоримся: у последнего вагона по движению от центра. А то там два выхода…
— Спасибо тебе огромное. А это ничего, что уйдешь с работы? Удобно?
— А работа не волк, — хохотнул Геннадий. — Во сколько подойдешь?
Сергей прикинул:
— Точно не знаю. Но после двенадцати. Может, в половине первого.
— Ладно. До встречи.
«Какой хороший мужик, — с благодарностью думал Сергей, подъезжая на электричке к Москве. — И почему я его прежде недолюбливал? Сам не пойму. Вот с кем надо было бы сдружиться…»
И «хороший мужик» тоже думал о нем в это время в своем следовательском кабинете.
На столе перед ним лежала фотография его давнего знакомца Сергея Грачева. Это было фото из паспорта, увеличенное и распечатанное в сотнях экземпляров.
«Разыскивается особо опасный преступник…»
Глава 12
Пожар
Грачев знал Геннадия Ивановича Дементьева уже шесть лет. А если точно: Сергей почти не знал Дементьева.
Если бы кто-нибудь спросил его: «Что ты думаешь о Дементьеве», он бы ответил: «Человек как человек. Смурной какой-то, но вообще ничего. Серьезный».
Хотя такого вопроса Сергею никто задать не мог. Общие знакомые (молодая семейная пара, Сережины ровесники) считали, что все их друзья — друзья между собой. В общем, так оно и было. Разношерстная, не меняющая свой состав компания собиралась два раза в году на дни рождения мужа и жены, а между этими праздниками все изредка перезванивались — вначале просто так, потом чаще по делу.
Но если бы кто-нибудь спросил Дементьева: «Геннадий Иванович, как вы относитесь к Сергею?» — Дементьев отшутился бы. Он всегда говорил что-нибудь смешное, когда не хотел отвечать впрямую. Полагая, что следователю без этого не обойтись.
Он уже тогда считал, что все должны звать его по имени-отчеству (хотя этого никто не делал) и вообще сам у себя был на хорошем счету.
Шесть лет назад теплым сентябрьским вечером шумная компания вышла из электрички и направилась к даче по петляющей тропинке. Хозяева шли впереди, показывая дорогу. Остальные плелись за ними, разбившись по двое-трое, болтая и заливаясь смехом над анекдотами.
«Симпатичная девчонка, но какая дура», — подумал Сергей, бросив взгляд на блондинку, шедшую впереди. Она без умолку болтала с подругой и при этом «строила глазки» ее парню.
Сергей отвлекался от них, слушая очередной анекдот, который рассказывал курчавый подвижный юноша. Он был тут настоящим заводилой.
А Гена — коренастый, низкорослый, с бровями, сросшимися у переносицы, отчего лицо его казалось сосредоточенным, — лишь чуть усмехался, когда вся компания выдавала залп смеха после анекдота.
Гена — Геннадий Иванович Дементьев, дипломник юрфака, проживающий в городе Москве, отслуживший во внутренних войсках, холостой и без вредных привычек — шел и смотрел на светловолосую девушку, идущую впереди. Верней, на ее ноги в облегающих новомодных «резиновых» джинсах. Смотрел и думал: «Почему она разговаривает с ними, а не со мной?» И молчал, размышляя, как бы заговорить с юной особой, как бы сделать так, чтобы она обратила внимание на него, Геннадия Ивановича, рассмеялась его шутке.
— Расскажите-расскажите, что у вас там такое смешное, — обернулась блондинка.
И пока Гена решал, как ответить ей легко, весело и остроумно, Сергей сказал:
— Знаешь, есть такая поговорка у физиков: «Сколько поле не квантуй, все равно получишь… — сделал паузу и закончил: —…бесконечность».
Все расхохотались.
— Вы все тут физики? — улыбаясь, спросила блондинка.
— Да что вы, милая барышня! Обижаете. Я вот — журналист. Писака-марака, — воскликнул курчавый юноша.
— А Геннадий — будущий юрист, правозащитник, — добавил Сергей, удивляясь и радуясь, что такие разные люди, как журналисты, физики и юристы, могут запросто собраться, потравить анекдоты и отпраздновать день рождения.