— Опергруппе приготовиться на выезд, — распорядился Дементьев. — Будем брать Грачева Сергея. Я тоже поеду: преступник должен выйти на меня… — Он подумал и добавил: — В любом случае брать только живым.
Нельзя сказать, что совесть не мучила его. Все-таки он устраивает ловушку не просто знакомому, а доверившемуся ему человеку.
Распоряжение брать живым диктовалось, конечно, в первую очередь соображениями делового порядка: преступление совершено не одиночкой, необходимо найти сообщников. Но был и еще мотив, в котором Дементьев не признавался самому себе: ему хотелось, чтобы Грачев уцелел. Не хотелось думать о том, что он собственной волей может лишить Сергея жизни.
Хотя если дело дойдет до суда, то всякому, мало-мальски знакомому с Уголовным кодексом, ясно: убийство, совершенное в пункте обмена валюты, должно караться «вышкой». Но пусть это решение вынесут судьи и присяжные заседатели. У следователя другая задача.
Дементьев слыл среди коллег человеком с железными нервами. Он и сам не сомневался в справедливости подобной репутации. Всегда был уверен в себе, в любой ситуации не колебался.
Может быть, эта глубоко укоренившаяся уверенность и стала причиной того, что, дрогнув, допустив явную оплошность, он ее не заметил.
Оплошность заключалась в том, что, застигнутый врасплох неожиданным звонком Грачева, следователь не распорядился выяснить, откуда тот звонил.
Вернее, такая мысль у Геннадия мелькнула, но он отмахнулся от нее: зачем? Добыча и без того сама шла к нему в руки.
Да, Геннадий Дементьев дрогнул — и не ощутил этого. Он считал, что дрогнуть человек может лишь от страха, горя или другой давящей ситуации. А на деле — такое иногда случается и от радости.
Следователь ошибся. А всякая ошибка, даже незначительная, влечет за собой непредсказуемые последствия.
Пока формировали группу захвата, Геннадий Иванович дозвонился домой к своему непосредственному начальнику и высказал готовность лично заняться «делом Грачева». Нет, он не напрашивался — это могло быть не так понято, — а вызывался добровольно взять на себя самую тяжелую работу.
Получил согласие. И санкцию — действовать на первом этапе расследования по своему усмотрению — тоже получил.
Спустился к машине. Скомандовал водителю:
— К метро «Ботанический сад». Тот выход, что ближе к Яузе, к мостику.
Оперативникам уже были розданы фотографии Грачева и сообщены его приметы.
Старший следователь прокуратуры, юрист первого класса Геннадий Дементьев откинулся на спинку сиденья и подумал о том, что теперь уж не так долго ждать следующей должности — следователя по особо важным делам. На их профессиональном жаргоне сию должность не без нежности называли «важняк».
Глава 14
Мусик
А Сергей Грачев в это время приближался к Москве, окрыленный надеждой. Скоро ему протянут руку помощи. Скоро обозначится тот единственный выход из западни, в которую он попал.
Ему вспомнилось, как обменивался рукопожатием Геннадий. Считается, что манера здороваться многое говорит о характере человека. Дескать, если мужчина подает руку ладонью вверх, значит, желает главенствовать. Если вниз — готов подчиниться. Слабое, вялое пожатие — характер мечтательный, пассивный. Энергичное же пожатие говорит о напоре и агрессии.
Геннадий Дементьев, приветствуя, всегда обхватывал руку со всех сторон — и сверху, и снизу одновременно. Будто в тиски зажимал. Не тряс, но долго не отпускал. Иногда становилось невыносимо, хотелось поскорее высвободить руку, хотя Геннадий никогда не причинял боли. Ладонь у него была какая-то противно влажная. Ноги он при этом обычно расставлял широко, точно борец перед началом раунда. «А ну-ка попробуй справиться со мной!» — выражала эта поза. Краб. Вылитый краб с клешнями.
Но сейчас Сергей ощущал себя таким слабым, таким беспомощным, что был бы рад, если бы Дементьев крепко сжал его ладонь. Ту самую, с которой он совсем недавно смывал кровь.
Беглец искал опоры. Почва уплывала у него из-под ног. А на Геннадия, с его-то борцовской стойкой, сам Бог, казалось, велел опереться.
Скорей бы уж наступил момент долгожданной встречи.
«Скорей бы уж наступил момент долгожданной встречи!» — торопил время и Дементьев.
Он был доволен, что Грачев выбрал местом свидания именно эту станцию метро, а не какую-нибудь другую, где много переходов с одной линии на другую и легко запутаться в эскалаторах и пересадках. На «Ботаническом» не заблудишься и не разминешься. Преступник сам себе вырыл яму.