В таверне было оживленно. Караванщик в последний раз проверял, все ли готово к дороге. Его люди смотрели, как держаться подковы на копытах лошадей, хорошо ли увязаны тюки, достаточно ли воды, пищи, одеял, угля и прочего нужного и не очень добра. Лучше взять с собой лишнего, чем в пути обнаружить, что колодец разрушен или воды в нем не хватит на всех, местные жители сами перебиваются водой, а ночевать приходится в придорожных кустах, а то и вовсе в чистом поле.
Появление Герриата и Эйленсиль не прошло незамеченным. Им кивнули, после чего вновь вернулись к делам. Путники забрали уже оседланных лошадей, передали на одну из подвод свою поклажу, после чего стали дожидаться отправления.
— Как думаешь, — тихо поинтересовалась девушка, — они поверили нам, или поняли, что мы просто разыгрываем спектакль.
— Сложно сказать. Сестра верит, просит быть осторожными в дороге, кланяться родителям от ее имени. А ведь она воспитывалась как будущая правительница, и все интриги замечает очень быстро. Хотя, в ее положении все внимание сосредотачивается на малыше, пусть он еще не родился. Амгол тоже мог счесть, что мы, в самом деле, поставлены в такие условия нашими родителями. Ему не с руки ссориться с твоей родней. А вот Иртуш… Слишком он хитер для орка. Сложно сказать, во что он верит, а во что — нет.
Эйленсиль вздохнула и помрачнела.
— В таком случае нам и дальше придется вести себя так, будто мы продолжаем вчерашний разговор.
— Только до тех пор, пока не окажемся достаточно далеко от города, — попытался успокоить ее альв, хотя сам не был уверен, не приставили ли к ним соглядатая. Кто знает этих орков. — Думаю, уже к вечеру мы благополучно будем изображать уставших путников, а еще через день все эти спектакли можно оставить. Даже если за нами следят, успеть вернуться в Стойбище, оповестить, кого нужно, и вновь догнать караван…
Силь кивнула. Даже если кто-то и решит сотворить подобное, от его маневров не будет толку. Они вступят на земли людей, а ссориться с соседями ни один орк по доброй воле не захочет. Пусть люди слабее, но их больше, и у них будет поддержка альвов и эльфов. Главное, как можно быстрее пересечь границу.
— Как же хочется домой, — тихо произнесла она. — Матушка места себе не находит, наверное. Не поверит, что я жива, пока своими глазами не увидит. Да и отец, пусть и сохраняет спокойствие, все равно хочет сам обнять меня, а не думать, действительно я пишу ему письма, или кто-то смог подделать мой почерк.
Герриат задумчиво кивнул, после краем глаза заметил, что возле них стоит кто-то. Кто, понять было сложно, поскольку фигура была закутана в плащ.
— Я хоть и опасаюсь батюшке на глаза попадаться да матушкины слезы не люблю, но сейчас тоже хотел бы как можно скорее дома очутиться. Ведь я сбежал, толком не объяснившись. Только письмо и оставил, что жениться не хочу. И хорошо, если они нашли его. А если сдуло сквозняком в камин? Пусть уж отец ругает, а мать плачет, зато будут знать, что я живой и здоровый.
Силь кивнула. Стоявшая рядом фигура переступила с ноги на ногу, удобнее перехватив большую корзину.
— Долго еще ждать-то, — окликнула она женским голосом одного из возчиков.
— Да скоро уже, — буркнул тот в ответ. — Вот загрузим последние тюки и будем остальных по возам распределять.
Из-под капюшона что-то недовольно проворчали, но так, что слышно было только ожидавшим рядом Герриату и Эйленсиль. И то, как бы не вернули оплату, да не оставили следующий караван ждать. Кому охота упреки слушать.
Наконец, непонятную фигуру позвали к одному из возов, а тем, кто собирался путешествовать на своих лошадях, дали знак готовиться. Верховых оказалось немного, кроме эльфийки и альва — еще четверо путников, которые должны были следовать со всеми до границ орочьих земель, после чего повернуть на юг, в одно из человеческих королевств.
Пристроившись вслед за возом, на котором находились их вещи, верховые покидали территорию постоялого двора. Дорога вела какое-то время мимо домов, которые становились все меньше, их сменяли землянки, какие-то шалаши или шатры, а после начинались бесконечные луга. Навстречу каравану следовали телеги, груженные лесом, волы медленно тащили огромные подводы с камнем. Пару раз приходилось останавливаться, пропуская большие стада, которые то ли возвращались с выпаса, то ли их перегоняли с одного пастбища на другое. Но чем дальше удалялся караван от Стойбища, тем менее загруженным становился тракт.