– Ладно, допустим! – звенящим от злобы и отчаяния голосом произнесла она. – Но когда они подошли к ресторану на углу, Джереми достал из кармана платок и принялся вытирать ей щеки – уж не знаю почему. Может, она пустила слезу или плохо размазала тональный крем. Это меня не волнует! А потом положил руку ей на талию и они вместе вошли внутрь. Что ты скажешь на это?
Синтия совсем растерялась. Неужели Джереми и правда разлюбил Элоизу, увлекшись столь вульгарной девицей? Нет же, не может такого быть. Элоиза и Джереми были как пара туфель или перчаток. Порознь казались неполноценными, ни для чего не годными. Синтия медленно покачала головой. Но тут вспомнила первые месяцы собственной супружеской жизни. Кто мог подумать в ту пору, что Мэтью предпочтет жене работу, так просто откажется от семьи и любви? В жизни случалось и более невероятное.
Отвлечься от безотрадных мыслей заставил телефонный звонок. Элоиза вздрогнула.
– Это он! Сейчас наврет, что до сих пор корпел над проектом. – Она обхватила голову руками. – Я не могу с ним говорить. Умоляю, ответь ты.
Синтия без лишних слов подняла трубку.
– Алло?
– Гм… – растерянно промычал Джереми.
– Джереми, это Синтия. Привет.
– Привет. А Эл дома?
– Дома, но… – Синтия споткнулась, не зная, что сказать.
– В чем дело? – встревоженно потребовал Джереми. – У нее болит голова? Что-то случилось?
– Мм… Нет, ничего не случилось, – не вполне уверенным голосом произнесла Синтия. Джереми же, напротив, говорил так, будто не чувствовал за собой ни капли вины. Впрочем, способность правдиво лгать вырабатывают в себе, наверное, все, кому приходится хитрить и изворачиваться. – Элли… гм… в ванной…
– Что-то мне не нравится твой голос, – с подозрением пробормотал Джереми.
– В каком смысле «не нравится»? – с напускной обидой спросила Синтия.
– Как-то странно ты разговариваешь, – задумчиво протянул он.
– Разговариваю как всегда, – возможно более убедительно произнесла Синтия.
– Послушай, я ведь знаю тебя сотню лет…
– А по-моему, всего десяток.
– Синтия! – потеряв терпение, вскрикнул Джереми. – Что случилось? Отвечай же!
– Ни-че-го, – стараясь тоже не выйти из себя, нараспев произнесла Синтия.
– Передай Эл, я буду дома через час! – не пытаясь скрыть, что он страшно зол, пробурчал Джереми. – Учти: если я приеду и увижу, что у нее проблемы… – Какое ей грозит наказание, Синтия не узнала – Джереми бросил трубку.
Элоиза, схватив первые попавшиеся вещи, вскочила с кровати и ринулась к сумкам у стены.
– Он просил передать, что будет через час, – задумчиво потирая лоб, произнесла Синтия.
– Только бы успеть! – Элоиза принялась как попало запихивать одежду в красную сумку. – Помоги мне! Бери, что видишь, и куда-нибудь складывай!
– Подожди, – пробормотала Синтия. – Что-то тут не то. Слишком встревоженно он расспрашивал, все ли с тобой нормально. Если бы у него появилась другая, ему не было бы до тебя особого дела. Жил бы мыслями о той, новой.
Элоиза неистово закрутила головой.
– Нет, ты его плохо знаешь. Он в любом случае продолжал бы заботиться обо мне, как о малом ребенке. Наш добропорядочный Джереми полагает, будто опекать меня – его святой долг. Втемяшил себе в башку, что без него я пропаду, потеряюсь. – Все это время она бегала как заведенная от кровати к сумкам, набивая их вперемешку теплой одеждой, легкой, бельем и обувью, не в состоянии сообразить, что будет куда удобнее, если поднести сумки к кровати. – Я докажу ему, что он глубоко заблуждается!
– Ты что, хочешь сбежать до его прихода? – Синтия сидела на прежнем месте, и не думая принимать участия в суматошных сборах.
– Сбежать?! – возмущенно прокричала Элоиза. – Что за слова, Синти?! Я сбегала бы, если бы обзавелась новым парнем и не нашла в себе мужества объясниться с Джереми! У меня же никого нет и не может быть! Я ухожу! Потому что Джереми сам меня предал и я больше не желаю его знать!
– Никого нет и не может быть? – медленно повторила Синтия. – А помнишь того компьютерщика, который ремонтировал твой ноутбук? Когда ты строила ему глазки, наверняка и не вспоминала о Джереми. Если бы вы не уехали в отпуск и если бы парнишка был понастойчивее… неизвестно, чем бы все закончилось.
– Глупости! – возмущенно воскликнула Элоиза. – Я ни за что не позволила бы себе ничего более серьезного! Пококетничала – да, без этого я не могу. Только и всего! О другом и не помышляла, видит бог!
Синтия едва удержалась, чтобы не улыбнуться. Дабы казаться самой честностью и непреклонностью, Элоиза насупилась, отчего ее лицо, еще красное от пролитых слез, стало выглядеть презабавно. Хотя бы перестала реветь, подумала Синтия, незаметно вздыхая.
– Естественно, я собираюсь уйти до его прихода, – продолжала Элоиза. – Видеть больше не хочу эту наглую физиономию!
– Вы столько лет прожили вместе… – пробормотала Синтия.
Элоиза резко остановилась посреди комнаты, не донеся до сумок очередную партию одежды, и резко повернула голову.
– Ему на это наплевать! Значит, наплевать и мне! – Она твердыми шагами дошла до стены, запихнула наряды в синюю сумку, выпрямилась и, повернувшись к подруге, подбоченилась. – Я начинаю новую жизнь. Буду теперь, как ты: независимая, гордая, свободная. Так гораздо лучше. А с мужчинами одни неприятности. Надоело! – Она сосредоточенно посмотрела на сумки, вернулась к кровати, обвела долгим взглядом остававшиеся на ней летнее платье, спортивные штаны, несколько маек и пижаму и села рядом с Синтией. – Можно сегодня я перееду к тебе? На время, а потом найду работу поприличнее и сниму квартиру. В кадровое агентство съезжу завтра же.
Она работала секретаршей в небольшой благотворительной организации с девяти утра до полудня всего четыре раза в неделю и получала настолько смешные деньги, что их хватало лишь на сладости, без которых Элоиза не мыслила жизни.
Синтия обняла ее.
– Конечно же можно. Живи у меня сколько потребуется. Но при одном условии, – прибавила она более серьезным голосом.
– Платить по счетам будем, само собой, вместе, – скороговоркой произнесла Элоиза.
– Я не об этом. – Синтия многозначительно посмотрела на нее, слегка сдвинув брови. – Пообещай, что дождешься Джереми и поговоришь с ним.
Элоиза вскинула руки и уже приоткрыла рот, собравшись бурно возразить, но Синтия опередила ее.
– Пообещай, – твердо повторила она. – Или можешь на меня не рассчитывать.
– Ах вот ты как?! – вспыхнула Элоиза.
Синтия ласково заглянула ей в глаза, смягчая суровость своего тона.
– Так будет лучше, Элли, – совсем другим, уговаривающим голосом произнесла она. – Если вы сегодня же не объяснитесь, Джереми натворит бог знает чего. Разумеется, тут же помчится ко мне, станет изводить меня звонками, преследовать, чего доброго – запугивать. Рано или поздно выследит и тебя.
Элоиза долго смотрела на подругу, о чем-то размышляя и громко сопя, как бывало сопела много лет назад, в детском саду.
– Но ведь он станет все отрицать. Заявит, что я обозналась, с кем-то его перепутала. А я ни капли не сомневаюсь, что наблюдала именно за ним! За ним и его этой… крашеной.
– Не заявит, – уверенно и спокойно ответила Синтия. – Мы скажем, что я была с тобой и тоже их видела. Если хочешь, я могу остаться, хотя, конечно, мне будет страшно неловко присутствовать при таком разбирательстве. К тому же Джереми теперь имеет на меня зуб…
Элоиза схватила ее за руку.
– Пожалуйста, не бросай меня! Если сейчас уйдешь, я тоже убегу. Поеду в гостиницу или в аэропорт и улечу в первый попавшийся город или даже страну!
– Ладно-ладно. – Синтия вздохнула, представив, сколь тяжелую ношу на себя взваливает. Пытаться рассудить, кто из двоих виноват, мужчина или женщина, самое неблагодарное на свете дело. Не даром говорят: милые бранятся – только тешатся. – Может, уберешь чемодан и сумки? – предложила она. – Чтобы Джереми с ходу не взвинтился и вы поговорили спокойно, без накала страстей?