Джонас задумался.
– Наверное, никогда. С тех пор, как в нашей жизни появилась вся эта техника. Даже когда мы едем на отдых, я, можно сказать, и не покидаю свой кабинет. Просто продолжаю работать.
– Вот об этом я и говорю. У меня бывали пациенты с такими же симптомами. Ваш случай далеко не единственный в своем роде. Технический прогресс дает нам немало удобств, но при этом не осталось мест, где мы могли бы от всего отвлечься, сосредоточиться на себе и текущем моменте. Мы до позднего вечера то и дело проверяем почту, и с утра все начинается по кругу. Мы перестали прислушиваться к себе и не можем хотя бы ненадолго остаться наедине с собой.
Джонас уже догадывался, к чему клонит доктор.
– Вы советуете взять паузу? Отправиться куда-нибудь, где меня никто не достанет?
– Некоторые из пациентов, когда попробовали, были в восторге от результатов. Они как будто заново родились. Вновь нашли себя, смогли отделить важное от второстепенного. Поняли, какие проблемы стоят их внимания, а какие – нет. Они сумели обрести покой.
– И надолго этого хватает?
– Необходимо время от времени повторять. Но потом это происходит само по себе. Важен первый шаг.
Джонас с трудом представлял себе такое.
– Я с ума сойду, если окажусь где-нибудь в глуши и без связи!
– В первые дни – возможно. Но потом приходит умиротворение. Вы сами в этом убедитесь.
– То есть лучше всего снять где-нибудь дом. Где-то посреди необитаемого захолустья. Без телефона и всего прочего. Это вы имеете в виду?
– Некоторые отправляются в монастырь, – предложил доктор Бент.
Джонас покачал головой.
– Это явно не для меня. Вот если уединенный остров или что-то в таком духе… А можно взять семью?
– Конечно, лучше всего без семьи. Но для начала лучше попробовать так, чем вообще не пробовать. А уж во второй раз, возможно, вы добровольно решитесь на полное уединение.
Джонас поднялся и взял рецепт, выписанный доктором Бентом.
– Спасибо, доктор. Капли я в любом случае буду принимать. Насчет остального… мне нужно подумать. Я вам охотно верю, но пока не представляю, смогу ли последовать вашей рекомендации.
– Просто время от времени возвращайтесь к этой мысли, – посоветовал доктор Бент. – И вскоре сами убедитесь, какой заманчивой она вам покажется.
«Вот уж вряд ли», – подумал Джонас. Он взглянул на часы и пришел в ужас.
– Уже опаздываю!.. Мне пора, доктор Бент. Важная встреча.
– Всего хорошего.
Ясно было одно: Хамза Халид тоже пребывал в постоянном ожидании беды, и ему точно не помешало бы придумать какой-то способ совладать с ситуацией. Его темно-карие глаза безостановочно бегали, и он словно был не в состоянии хотя бы на полминуты сосредоточить взгляд на собеседнике. Всякий раз вздрагивал, если где-то раздавался громкий голос, а когда официантка уронила чашку, вдруг беспомощно задрожал. Это был щуплый, тощий мужчина пятидесяти лет. Черные волосы тронуты сединой на лбу и висках. Он словно ждал, что в любую секунду на него обрушится страшная беда.
Как если бы они по-прежнему преследовали его. Подручные ныне покойного Саддама Хусейна.
Джонас уже знал историю Хамзы, которая должна была лечь в основу документального фильма. Ему предложили написать сценарий, и он согласился без раздумий, хотя прежде ничем подобным не занимался. В его компетенции были детективы для телевидения – он мог продумать сюжет сам или адаптировать какой-то роман. Историй с политическим подтекстом в его карьере еще не было. Кроме того, Джонас ни разу не брался за картину, которая хотя бы отчасти имела документальный характер. Но ему предложили хороший гонорар, и это стало решающим фактором.
Хотя он понимал, что в нынешних обстоятельствах подобных вызовов принимать не стоило.
Он знал историю Хамзы. Киностудия предоставила ему общие материалы. В сентябре девяносто восьмого года Хамза Халид был схвачен у себя дома и доставлен в тюрьму. Долгое время он не знал, в чем его обвиняли, но постепенно у него сложилось впечатление, что это как-то связано с его другом, который, по всей видимости, имел неосторожность публично покритиковать режим. Этот человек тоже находился в тюрьме. Каждый, кто состоял с ним в близком контакте, попал в поле зрения спецслужб. Хамза подвергался пыткам, и полученные увечья обернулись в дальнейшем подорванным здоровьем. Потом к нему внезапно потеряли интерес и отпустили. Хамза никогда уже не смог стать прежним: он страдал от панических атак, анорексии и тяжелой депрессии. Не смог вернуться к нормальной жизни, какую вел прежде. Он был вынужден часто обращаться к врачам, брал отпуск по болезни, не появлялся на работе. Хамза так и не узнал, сказалось ли данное обстоятельство в том плане, что на него снова пало подозрение, но однажды он получил сигнал, что его снова намерены арестовать. Мужчина сбежал из квартиры через окно, буквально в последнюю минуту, когда люди из тайной полиции уже стояли перед дверьми. Он искал убежища у друзей, но никто не мог приютить его надолго: каждый опасался за собственную жизнь. Случай, который произошел в тот период, и сейчас то и дело оживал у него в памяти. При встрече Хамза первым делом поведал о нем, хотя Джонас, конечно, уже знал обо всех событиях.