Пролог
Английский правовед Эдуарду Коку однажды сказал: «Мой дом — моя крепость». Жаль, что эта фраза больше не относиться ко мне, потому что мой дом стал для меня персональным адом. Спальня, которую я так любила, и с которой были связаны самые волнительные моменты в жизни, стала для меня настоящей комнатой пыток. Но у меня нет другого укрытия, поэтому, свернувшись калачиком, я сильнее вжимаюсь в угол и вздрагиваю каждый раз, как только слышу его тяжелый шаг. Он снова идёт. Хочу убежать, спрятаться, но смысл? Он всё равно меня найдёт. Как и всегда находил…
Я закрываю глаза, и пытаюсь успокоиться, думать о чём-то хорошем, но перед глазами застыли картинки нашей предыдущей встречи. Обхватываю себя руками и мысленно молю, чтобы он передумал, ушел прочь и перестал меня мучить. Когда он останавливается возле двери, мне кажется, даже сердце перестаёт биться. Я прислушиваюсь к шороху, но скрип дверной ручки окончательно растаптывает осколки моей надежды в пыль. Его тяжелые шаги приглушает длинный ворс ковра, и лишь когда он останавливается совсем рядом, я замираю.
— Ну здравствуй, любимая! Скучала по мне? – издевательский тон и это его протяжное «любимая» вызывает дрожь и боль одновременно. Когда-то это было иначе. Когда-то это обращение вызывало лишь толпы волнующих мурашек по телу, а сейчас лишь противный мороз по коже.
Наклоняется надо мной, а я лишь сильнее вжимаюсь в угол, в надежде слиться со стеной и стать незаметной. Его пальцы проходят по моим мокрым прядям. Обманчивая ласка, слишком трепетна, чтобы быть правдой. Жмурюсь, чувствуя, как наматывает мои волосы на руку. Он знает, что причиняет боль, не только физическую, но и моральную, и наслаждается этим — каждым моим стоном, криком, плачем. Впитывает, как губка, прикармливая внутреннего монстра. Я пытаюсь его оттолкнуть, но хватка в волосах становиться лишь сильнее. От вспышек боли слёзы выступают из глаз, и я уверенна, что ещё немного, и он выдерет несколько прядей вместе с кожей.
— Не смей! — цедит сквозь зубы и бьет наотмашь. Во рту солоноватый привкус крови, а щека горит огнём. Я прикасаюсь к месту удара, чувствуя, как пульсирует кожа. Ледяные пальцы приносят немного облегчение. От происходящего я совсем потерялась во времени. Голова идёт кругом и тошнота усиливается. Краем глаза замечаю, как он тянется рукой к ремню, остервенело, рывками, расстёгивая его.
— Артем, пожалуйста, не надо! – молю его, и голос срывается, превращаясь в неразборчивый хрип. — Я не могу! Мне очень плохо. Пожалуйста…
Из-за беспрерывного потока слез я не вижу его лицо, но чувствую насколько сильно он зол. Снова хватает за волосы и заставляет поднять голову, смотреть на него. Даже не пытаюсь сопротивляться, зная, что бесполезно. Слёзы катятся без остановки.
— Должно быть ты забыла, кто здесь главный… – с притворным возмущением говорит он и наклоняется ко мне ближе, — Я решаю «что» и «кому» нужно в этом доме. СЕЙЧАС мне нужен твой рот на моём члене. Всё понятно?
Пытаюсь посмотреть ему в глаза. Понять за что он так со мной? Как он может после всего, что было у нас так поступать? Слова, поступки, взгляды – это ведь не могла быть ложь. Я не верю, что всё, что между нами было всего лишь игра. Я настолько запуталась, что уже не понимаю, что реальнее, то, что было или то, какой он сейчас? Где он настоящий? Или он всегда был вот таким, а я была ослеплена любовью? Верила в то, чего не было на самом деле. Снова сомнения раздирают меня. Но на их смену приходят воспоминания. Те счастливые моменты, проведённые с ним. Улыбки, разговоры, касания, поцелуи. Безумно много поцелуев. Нежных, требовательных, горячих. Разве можно ВОТ ТАК притворяться? Смотреть в глаза и врать? Нет, нельзя. Во всё сказанное ранее верю, а сейчас нет. Сейчас всё обман. Я должна за это держаться, за веру эту, иначе точно сума сойду. Сделаю всё, что он хочет. Чем меньше буду сопротивляться, тем быстрее всё закончиться. В любом случае я понимаю, что если Артём что-то задумал, он не отступит. И снова я должна уступить, потому что сейчас сил нет бороться. Я пока не готова противостоять ему, да и понятия не имею как. Он словно непробиваемый щит. Вроде живой, чувствую, как его сердце бьётся, а всё равно от него холодом каким-то веет. Толи взгляд его настолько холодный и безразличный, толи тепло просто не пробивается сквозь толстую оболочку чужой лжи, в которую он верит. Мне нужно время. Время разобраться в себе и в нём, и решить, что делать дальше. Одно я знаю точно – я не собираюсь отказываться от своего счастья, и не собираюсь уступать.