позволить слезам вырваться наружу. Закрыв глаза, глубоко дышу и оттесняю всю тьму,
которая является частью меня, и всегда во мне будет.
Открыв глаза, поворачиваюсь к Лане и улыбаюсь.
– Все, что произошло, привело меня к тебе.
Мы оба сидим в уютной тишине, наслаждаясь нашей едой. Наблюдение за ней
быстро становится моим любимым занятием. То, как она использует салфетку, чтобы
аккуратно вытереть свой рот после каждого укуса (ее очаровательная причуда). Это я
заметил, тем вечером, когда мы ходили на ужин. Тогда я подумал, что она просто
нервничает.
– Мы же не собираемся сбежать из закусочной, не заплатив, не так ли? – сухо
спрашивает она.
Я смеюсь.
– Нет, то был единственный раз. Ты беспокоилась по этому поводу, когда
принимала мое приглашение на завтрак?
Она отталкивает от себя свою, почти пустую тарелку и складывает руки на столе.
– Эта мысль приходила мне в голову, – она выгибает бровь.
– Тебе больше не стоит из-за этого волноваться, ангел, – успокаиваю ее я. Беру
счет, который официантка оставила на краю стола. – Я позабочусь об этом прямо сейчас, –
я ей подмигиваю, вытянув свой бумажник из заднего кармана. Достаю две двадцатки и
бросаю их на стол. – Ты все? – я жестом указываю на ее тарелку.
– Да, не могу поверить, сколько я съела, – хихикает она.
– Это одно из моих любимых мест для завтрака. Мы вернемся сюда в ближайшее
время, – м ы можем сделать эту закусочную одним из наших постоянных мест, как те
пары, которые давно уже вместе. Я улыбаюсь от этой мысли. Надеюсь, что мы получим
такую возможность.
Я встаю со стула и натягиваю свою куртку. Она делает то же самое, а затем
натягивает ту же белую шапку, которая была на ней, когда мы ездили за елкой. С тех пор
мы далеко продвинулись, а прошел лишь месяц.
Она надевает варежки, и я указываю ей жестом, что бы она шла передо мной,
пока мы пробираемся по узкому проходу между столиками и кабинками. Закусочная «У
Ларри» сейчас заполнена людьми, так что нет свободных мест.
Как только мы оказываемся на улице, я останавливаю ее, обхватывая ладонью ее
руку. Она мне улыбается, когда я натягиваю шапку ей на уши.
– Так лучше, – мои пальцы ласкают ее щеку. – Ты прекрасна, – говорю я, замирая
от ее соблазнительного лица. Ее щеки розовеют, и это не от холодного воздуха.
Лана наклоняет подбородок и опускает глаза.
– Спасибо, – тихо отвечает она.
Я поднимаю пальцем ее подбородок.
– Ты же знаешь, что красивая. Тебе нужно привыкнуть к тому, что я тебе об этом
говорю. Ты будешь часто от меня это слышать, – я мягко провожу губами по ее губам. –
Пойдем домой? Или ты хочешь пойти куда-нибудь еще?
– Я не могу думать ни о чем, кроме расслабления на своей кушетке.
Мы по-прежнему идем по тротуару бок обок. Я опять беру ее за руку.
– Тебе нравится футбол?
– Я ничего о нем не знаю. Спорт был не для меня.
– Что? – я кладу руку себе на грудь и пошатываюсь, словно она ударил меня
ножом в сердце. Она хихикает и закрывает рот варежкой.
– Как ты можешь не любить футбол? Это не по-американски.
– Думаю, что тебе придется меня просветить, рассказать правила и все такое, –
отвечает она.
– Я собираюсь научить тебя всему.
– Почему вы с Кристофером расстались? – спрашиваю я, как только мы сели на ее
кушетку. Хочу знать, я и так ждал достаточно долго.
Ее голова поворачивается в мою сторону, а глаза широко раскрываются. Я знаю,
что она не хочет о нем говорить, но он, словно слон в наших отношениях, вокруг которого
мы постоянно ходим. Он – прошлое, и пришло время решить эту проблему.
– Мы не расставались, – тихо отвечает она. Они не расстались?
– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я, хмурясь из-за того, что она по-прежнему
связана с этим чуваком.
– Он совершил самоубийство, – шепчет она. Ее плечи опускаются, тело
сжимается, и она обхватывает себя руками.
Я притягиваю ее к себе. Бля.
– Прости. Если ты не хочешь об этом говорить, то не обязана это делать.
Она качает головой и прижимается ко мне: руки обхватывают мои плечи, лоб
прижимается к моей шее, ногами, обхватывает мои бедра и позволяет пролиться слезам.
– Я хочу тебе рассказать,– она шмыгает носом. – Мне все еще трудно об этом
говорить. Не думаю, что когда-нибудь станет легче, независимо от того, сколько времени
пройдет.
Я обхватываю руками ее мокрые от слез щеки, и поднимаю вверх ее лицо.