Зак спас Дженни жизнь. Я до сих пор не могу в это поверить. Он отправился к
ней, чтобы извиниться, и в конечном итоге спас ее жизнь.
Я хочу с ним поговорить. Сказать, что горжусь им за то, что он поехал к Дженни,
зная, что она может позвонить в полицию. На этот раз, он поступил правильно.
Надеваю туфли, и беру ключи, прежде чем выскользнуть за дверь.
Останавливаюсь перед его дверью. Стоит мне это делать, или нет? Поднимаю руку и стучу
в его дверь. Если не поговорю с ним сейчас, то такой возможности, может никогда не
появиться. Стучу снова, но он не отвечает. Дверная ручка поворачивается под моей рукой,
и я вхожу в квартиру. Все выглядит так же, по большей части. Отсутствует только Зак. Я
иду дальше, оглядываясь по сторонам. С его стола исчезла рамка с фотографией, на
которой были запечатлены мы двое, вместо нее лежит лист бумаги.
Никогда не сомневайся в моей любви к тебе, Лана. Спасибо за то, что научила
меня, как быть лучшим человеком.
Я начинаю рыдать. Я не учила его тому, как быть лучшим человеком. Он сделал
все это сам. Я знаю, что его отъезд – это лучшее, что он мог сделать для нас обоих, но мне
бы хотелось, чтобы он не соглашался на него так легко. Если бы он не согласился со мной,
то все еще мог бы быть здесь, и я могла бы ему сказать, что передумала, и не хочу, что бы
он уезжал. Я могла бы уехать вместе с ним. А теперь слишком поздно.
Глава 23
Зак
Девять месяцев спустя
Я провожу пальцами по древесине, пытаясь найти любые неровности или
недостатки. Я скольжу по дереву наждачной бумагой мелкой зернистости, аккуратно
двигая рукой туда-сюда, пока оно не станет гладким, как шелк, таким гладким, как кожа
Ланы.
Не думай о ней.
Я напоминаю себе об этом по сто раз в день, но это не приносит никакой пользы.
Она всегда там. Она всегда будет в моих мыслях, и я рад этому. Каждый день, мысли о ней
поддерживают меня, заставляют двигаться вперед.
Воспоминания о том времени, которое мы провели вместе, будут подпитывать
меня до конца жизни. Я никогда не смогу любить другую женщину так, как люблю Лану.
Я не могу себе представить, что буду с кем-то, кроме нее.
– Как продвигается работа? – спрашивает Паоло, мой наставник, когда становится
позади меня.
– Почти готово, – отвечаю я, пока шлифую последний кусок. Еще раз провожу
пальцами по этой области.
– У тебя получается все лучше и лучше с каждым разом. Скоро я тебе не буду
нужен, – шутит он.
Мои глаза устремляются к нему, и я посмеиваюсь.
– Ты так просто от меня не избавишься.
Паоло для меня больше, чем наставник. Он – мой единственный друг, мой
духовник и мой терапевт все в одном лице. Я дорожу его дружбой. Он спас меня от темной
пропасти, в которой я был, когда только попал сюда.
Когда я уехал из Бостона, у меня не было никаких планов, где осесть. Моей
единственной мыслью было уехать подальше от Ланы и искушений ее увидеть. Я хотел,
что бы она была свободна от меня. Я знал, что не заслужил ее, и было бы не справедливо
просить выбрать меня, а не жизнь, которую она имела в Бостоне.
Мне просто повезло, что я оказался здесь на острове Рангироа (Прим. пер.: остров,
расположенный в Тихом океане)
А когда я в первый же день встретил здесь Паоло, то для меня это было знаком.
Я поймал такси, чтобы доехать до популярного кафе, которое мне порекомендовал
мужчина, сидящий рядом во время полета. Вошел в кафе с чемоданом в руке и
обосновался на самом дальнем стуле, расположенном у стойки. Поставил чемодан у своих
ног и осмотрелся. Поймал на себе взгляд парня, сидящего рядом со мной.
– Привет, – пробормотал я ради вежливости, а не для того чтобы показать
заинтересованность в разговоре. Но, в конечном итоге, это одно слово положило начало
нашей удивительной дружбе.
Паоло был тем человеком, который сидел рядом со мной. Когда услышал, что он
делал мебель из экзотических пород дерева, я понял, что нам суждено было встретиться. Я
вспомнил разговор, который у нас был с Ланой, пока мы пили горячий шоколад:
– Я хотела у тебя спросить, решил ли ты, чем хочешь заниматься?
– Я еще не уверен. Может быть, я буду жить на тропическом острове, и
учиться плотницкому делу. Я мог бы делать мебель из экзотических пород дерева всю
оставшуюся жизнь.