Либби так резко выпрямилась, что ударилась головой о каминную полку. Выругавшись и потерев затылок, она резко развернулась.
— С чего ты взял? Лично я так не считаю! Кэл придвинул к огню сетчатый экран — он помнил, что она так делала раньше.
— Почему?
— Потому что… — Либби смутилась, не в силах придумать достойный ответ. — Я этим не занимаюсь.
Вскинув голову, она увидела в его синих глазах неподдельное изумление.
— Совсем?!
— Хорнблауэр, да тебе-то какое дело? Злость на время помогла, но, едва она взялась за поднос, руки угрожающе дрогнули. Задребезжали чашки и миски, съезжая к краю. Она перебила бы всю посуду, не подхвати Кэл вовремя поднос.
— Почему ты злишься? Я ведь всего лишь хочу заняться с тобой любовью.
— Слушай. — Либби решительно выдохнула. — С меня хватит! Я оказала тебе услугу, и мне совсем не нравится, что ты решил, будто я охотно прыгну к тебе в постель только потому, что ты… что тебе приспичило. Мне это совсем не лестно… более того, для меня твое предложение оскорбительно… ты думаешь, что я стану заниматься любовью с совершенно незнакомым мужчиной только потому, что он подвернулся мне под руку?!
Кэл склонил голову набок, искренне недоумевая.
— А когда не подворачиваются под руку, лучше?
Либби стиснула зубы.
— Слушай, Хорнблауэр! Как только мы выберемся отсюда, я отвезу тебя в ближайший бар знакомств для одиноких. А до тех пор держись от меня подальше!
С этими словами она выбежала из комнаты. Вскоре на кухне загремела посуда.
Сунув руки в карманы, Кэл поплелся на второй этаж. Женщины двадцатого века все же сильно отличаются от его современниц. Их трудно понять. Они привлекательны, это бесспорно, но совсем не такие.
Интересно, что такое «бар знакомств для одиноких»?
Глава 3
Утром он чувствовал себя почти нормально. Если, конечно, забыть о том, что на данный момент, по сути, еще не родился на свет. Положение странное и, согласно почти всем научным теориям, в высшей степени невероятное. В глубине души он лелеял слабую надежду на то, что все-таки спит и видит затянувшийся и запутанный сон.
Если ему повезло, он сейчас в больнице и переживает последствия шока и незначительного повреждения головного мозга. Если же его действительно забросило на двести лет назад в примитивный и непредсказуемый двадцатый век, то ситуация намного серьезнее.
Перед тем как очнуться на диване в доме Либби, он запомнил только одно: он летит в звездолете. Нет, не совсем точно. Он пытается вести звездолет… Что-то случилось… Что — он пока не в силах вспомнить. И все же, что бы там ни было, случилось что-то важное.
Его зовут Калеб Хорнблауэр. Он родился в 2222 году. Вот почему двойка — его счастливое число, вспомнил он, криво улыбнувшись. Ему тридцать лет, он не сочетан, старший из двоих сыновей и бывший офицер Международных космических войск. Он дослужился до капитана, а потом вышел в отставку; последние полтора года работает на себя. Совершал обычный грузовой рейс — доставлял запасы продовольствия в колонию Бригстон на Марсе, а на обратном пути отклонился от курса из-за метеорного дождя. Тогда-то все и случилось…
Приходится признать, что его отбросило назад во времени. Отшвырнуло где-то на двести пятьдесят лет назад. Он, здоровый и умный пилот, очутился во времени, когда люди считали межпланетные путешествия выдумкой писателей-фантастов, но при этом забавлялись расщеплением атомного ядра.
Хорошо, что он не погиб, приземлился в относительно малонаселенном месте, и его спасла пышноволосая красавица.
А ведь все могло закончиться гораздо хуже.
Сейчас самое главное — понять, как ему вернуться в свое время. Причем вернуться живым.
Кэл поправил подушку, поскреб щетину на подбородке. Интересно, как Либби отреагирует, если он спустится вниз и хладнокровно расскажет ей правду.
Наверное, тут же выставит за дверь в одних папашиных пижамных штанах. А может, позвонит властям, и тогда его отвезут в местный аналог клиники для отдыха и реабилитации, если здесь такие имеются. Правда, вряд ли местные клиники представляют собой роскошные курорты.
Жаль, что он в свое время так плохо изучал историю. О двадцатом столетии ему практически ничего не известно. Впрочем, не надо быть гением, чтобы догадаться, как теперешние власти обойдутся с человеком, который утверждает, что его звездолет модели F-27 рухнул в горах, когда он возвращался из грузового рейса на Марс.
Пока он не придумает, что делать, придется держать язык за зубами, с большой осторожностью выбирать слова и рассказывать о себе как можно меньше. Кроме того, придется следить за своими поступками.
Очевидно, вчера он допустил оплошность — и не одну. Он поморщился, вспомнив, как отнеслась Либби к его простому предложению провести ночь вместе. Тогда… точнее, сейчас все совершается по-другому. Жаль, что он не уделял должного внимания старым романам, которые так любит читать его мама.
В общем, пора забыть о том, что красивая женщина ему отказала. Сейчас самое главное найти звездолет и понять, что с ним случилось. Только так он сможет вернуться домой.
Кэл вспомнил, что у Либби есть компьютер. Каким бы устаревшим он ни был, можно подключить к нему свое наручное мини-устройство и рассчитать траекторию. Но сначала он должен принять душ, побриться и позавтракать замечательными настоящими яйцами… если они еще остались у Либби.
Он открыл дверь — и едва не врезался в нее.
Над чашкой кофе, которую Либби держала в руках, поднимался парок; она едва не ошпарила его. Хотя, подумалось ей, он это заслужил.
— Вот, принесла тебе кофе. По-моему, он тебе не повредит.
— Спасибо. — От Кэла не укрылись ее холодность и независимая поза. Если только он снова не ошибается, женщины не так уж сильно изменились. Во всяком случае, они демонстрируют обиду точно так же. — Хочу извиниться, — начал он, награждая ее самой своей дружелюбной улыбкой. — Вчера я… немножко съехал с орбиты.
— И это еще мягко сказано.
— Я имею в виду, что, в общем, ты была права, а я нет. — Если уж эти слова ее не проймут, значит, он совершенно не разбирается в женщинах!
— Ладно. — Либби вздохнула с облегчением; она не привыкла долго злиться на кого бы то ни было. — Замнем.
— Ты не обидишься, если я по-прежнему буду считать, что у тебя красивые глаза? — Она густо покраснела, и Кэл страшно обрадовался.
— Нет, не обижусь. — Либби улыбнулась одними уголками губ. Она смотрела на него и думала: она была права насчет кельтских корней. Если предки ее незваного гостя были не ирландцы, ей нужно менять профессию.
Он протянул ей руку:
— Мир?
— Мир. — Едва Либби подала ему ладонь, она поняла, что поступила опрометчиво. Сердце забилось так, словно ей предстояло прыгнуть с моста. Почему от всякого, даже самого невинного его прикосновения у нее так учащается сердцебиение? Она осторожно высвободила руку. Только бы он не заметил, как она на него реагирует! — Пойду приготовлю завтрак.
— А можно мне принять душ?
— Да, конечно. Я покажу тебе, где что находится. — Сразу успокоившись, она повела его в ванную. — Чистые полотенца в шкафчике. — Либби распахнула узкую решетчатую дверку. — Вот бритва, если хочешь побриться. — Она протянула ему одноразовый бритвенный станок и флакон с пеной для бритья. — Что-то не так?
Кэл разглядывал бритву и пену с таким видом, как будто ему продемонстрировали орудия пытки. Либби улыбнулась.
— Ты, наверное, привык бриться электрической бритвой, но у меня такой нет.
— Нет-нет, все нормально! — Он с трудом улыбнулся. Хорошо бы не перерезать себе глотку…
— Зубная щетка. — Делая вид, будто не замечает его замешательства, Либби протянула ему запасную щетку, еще нераспечатанную. — Электрических зубных щеток у нас тоже нет.
— Ничего, обойдусь.
— Вот и хорошо. Бери в спальне одежду, которая подойдет по размеру. Там должны быть джинсы и свитера. А я пока что-нибудь приготовлю. Завтрак через полчаса. Ты как, успеешь?