— Глеб, ты у нас во дворе, случайно, ничего подозрительного не заметил?
Мужчина так резко развернулся, что девушка не успела даже уловить его движение. Вот он только что вёл её за руку, двигаясь немного впереди, а тут — раз и уже крепко держит за плечи, напряжённо вглядываясь ей в лицо, при этом, тихо кляня проклятый фонарь, вздумавший вновь поиграть на нервах прохожих. От неожиданности она слегка вскрикнула.
— Что ты имеешь в виду под словом «подозрительного»?
— Легковую машину с амбалами внутри.
— Тааак, — протянул мужчина. — Цыганочка, а ты мне ничего рассказать не хочешь, а? Какие ещё амбалы и что они забыли в вашем дворе?
— Не забыли, — печально поведала Галя, — они меня потеряли.
— Милая, ты что чемодан или щенок?
— Ни то, ни другое, — сердито буркнула девушка. — Я сбежавший трофей.
— Уж не доблестного ли генерала Решетникова? — хмыкнул Твердохлебов.
— Ох, Глеб, — Галя прислонилась лбом к плечу мужчины, — не могу больше бегать. Это так изматывает. Ты знаешь, я сегодня подала рапорт.
— Разберёмся, — пообещал ей мужчина и пригладил растрепавшиеся прядки пушистых волос, — но, по-моему, товарищ лейтенант, ты сильно поспешила. Идём. Во дворе ничего подозрительного я не видел, но на всякий пожарный держись за моей спиной. — Майор, чмокнул девушку в нос и потянул за собой. — А пока на нас никто не напал, поведай мне полную версию, что между тобой и Решетниковым произошло.
— Не получится.
— Почему?
— Полной она была бы, если бы мы с генералом рассказывали вдвоём. Я могу изложить только свою часть. Понятия не имею, почему Герман Арнольдович, так настойчиво добивается моего внимания.
— Точнее говоря, ― преследует. Не волнуйся, цыганочка, меня вполне устроит твоя версия, а за дополнительными вопросами, если они появятся, я обращусь к «виновнику торжества».
— Не стоит. Мне показалось, что он не вполне адекватен. Знаешь, я где-то читала, что психопаты в обычной жизни могут ничем не отличаться от обычных людей. Они очень хитрые и изобретательные.
— Сомневаюсь, что нам удастся объявить генерала сумасшедшим, по крайне мере до тех пор, пока он не начнёт бросаться на окружающих и пускать слюни.
— Слюни он уже пускает, — проворчала Галя.
— Как только судьи увидят тебя, они сразу его оправдают.
— Издеваешься?
— Нет. Я знаю Решетникова, поверь мне, с головой у него полный порядок. Не тяни время, рассказывай!
Галя тяжело вздохнула и подчинилась. Глеб слушал внимательно, не задавая лишних вопросов и не уточняя. При этом он сканировал окружающее пространство, следил, чтобы девушка не попала в лужу и не оступилась. Он прервал её рассказ, как только он дошли до конца арки, ведущей во двор, где жила девушка.
— Цыганочка, постой тут минутку, — попросил её Глеб. — Я только двор осмотрю. Хорошо?
Галя кивнула. Мужчина бесшумно выскользнул из тёмной арки и растворился. Как девушка не напрягала зрение, разглядеть его не могла. Вернулся он быстро.
— Галя, это я, — предупредительно окликнул её мужчина, прежде чем войти в арку. — Идём. Всё в порядке. Рассказывай дальше.
— Так я практически всё рассказала.
— Не всё. Ты подала рапорт, значит, случилось что-то ещё.
— Герман Арнольдович, решил познакомиться с моими родителями и через них надавить на меня.
— Получилось?
— Не очень. Папа спустил его с лестницы.
— Плохо. Теперь Решетников не остановится. Как говорил товарищ Саахов: «У меня теперь только два выхода: или я ее поведу в загс, или…».
— Я не собираюсь вести его к прокурору.
— Дело не в этом. Генерал потеряет лицо, а для него — это гораздо важнее.
Молодые люди молча зашли в подъезд. Галя вызвала лифт. Она чувствовала себя разбитой морально и физически. Выйдя на восьмом этаже, открыла сумочку и стала искать ключи, которые, как на зло, куда-то завалились.
— Галя, — тихо окликнул её Твердохлебов.
Она подняла голову и посмотрела вопросительно. Мужчина сделал шаг и обнял её. Он легонько погладил девушку по щеке, обвёл контур бровей, коснулся подбородка. Его тёмно-синее глаза потемнели.
— Ты выглядишь усталой.
— Для меня ― это слишком. Чувствую себя персонажем дешёвого водевиля, — пробормотала Галя и закрыла глаза, наслаждаясь нежностью его прикосновений.
— Если ты позволишь, я хочу быть рядом с тобой и разделить всё хорошее и плохое.
— И в горе, и в радости? — прошептала она.
— Да, — улыбнулся Твердохлебов и осторожно, с невыразимой нежностью поцеловал её лоб, глаза, — и в горе, и радости, — прошёлся лёгкими едва ощутимыми поцелуями по линии скул.
— Так не бывает, — изумлённо выдохнула девушка. — Мы почти незнакомы.
— Почти, — подтвердил мужчина и поцеловал маленький, аккуратный носик. — Но ты свела меня с ума, цыганочка.
— Правда? — улыбнулась девушка. — Я думала, что это невозможно.
— В жизни всё возможно, — усмехнулся мужчина и поцеловал уголок её губ.
— Я не верила в любовь с первого взгляда.
— Я тоже не верил, пока однажды в обледеневшем, холодном парке, у застывшего фонтана не встретил мечту. Она смотрела на меня тигриными глазами, и впервые в жизни я испугался, что это всего лишь мираж, и он навсегда исчезнет из моей жизни.
— Почему же ты так долго…
— Сначала сам себе не поверил, — признался мужчина, ― а потом… боялся спугнуть.
― А теперь не боишься? ― лукаво улыбнулась девушка и погладила его по щеке.
― А теперь боюсь только одного ― потерять.
Глеб заглянул в Галины горящие счастьем глаза и крепко её поцеловал.
Глава 64
Сказать «люблю» не сложно. Трудности начинаются потом.
Секс в большом городе
Глава 64
― Кхм, кхм, молодые люди, ― как сквозь вату услышала Галя голос своей мамы. ― Мне очень неудобно вас прерывать, но…
Глеб тут же отстранился.
― Добрый вечер, ― поздоровался он.
― Мам, ― укоризненно пробормотала Галя.
― Дорогая, поверь, я не стала бы вам мешать, но если ты немедленно не позвонишь отцу, он всё бросит и отправится тебя разыскивать.
― Боже, Папа! Мам познакомься ― это Глеб. Глеб ― это моя мама Мария Васильевна, ― скороговоркой выпалила девушка и метнулась мимо матери в квартиру.
Глеб и Мария Васильевна переглянулись.
― Приятно познакомиться, ― с улыбкой кивнул Твердохлебов.
― Взаимно. Ну, что ж мы знакомимся, чуть ли не через порог. Проходите, молодой человек, поужинаем, заодно, как следует, познакомимся.
― Поздно уже, ― покачал головой мужчина.
― Поздно-не поздно, а хотя бы без чашки чая, я вас не отпущу.
Твердохлебов вошёл. Из глубины квартиры раздавался голос Гали:
— Прости, папа. Телефон… он разбился. Согласна ― растяпа. Да. Нет, папа. Хорошо.
— Раздевайтесь и идёмте на кухню. — Заметив, что мужчина выжидающе посмотрел туда, откуда раздавался голос девушки, она отмахнулась. — Это надолго. Пока Гриша, как следует её не допросит, разговор не закончится. Давайте вашу куртку.
— Ну, что вы, я сам.
— Глеб…. эээ…
— Глеб Алексеевич, но можете звать меня просто по имени и на «ты».
— А я…
— А вы, Мария Васильевна.
Женщина улыбнулась и протянула руку, которую мужчина осторожно пожал.
— Ну, вот видите, так гораздо правильнее знакомиться, чем на полутёмной лестничной площадке.
— Почему? — полюбопытствовал Глеб.
— Глаза собеседника видны. — Женщина открыла шкаф-купе, достала плечики и протянула их Глебу. — Будьте, как дома. Ванная там. Вы же с работы, голодный, небось.
— Вообще-то с поезда. Я сегодня вернулся из отпуска.
— Ох, ты ж, тем более, — озабоченно засуетилась женщина, — мойте скорее руки. Жду вас на кухне.
К тому моменту, когда Галя освободилась, Глеб и Мария Васильевна сидели на кухне. Твердохлебов наслаждался домашними тефтелями с воздушным пюре. Мужчина встретил её появление довольной улыбкой.
— Если ты так же потрясающе готовишь, я готов прямо сейчас вытащить из кроватей сотрудников загса.