- Нет, Зена, папа так поступил просто потому что это свойственно всем мужчинам. Мы, женщины, для них всего лишь игрушки. И они меняют нас, когда мы им надоедаем.
В словах бабушки теперь звучала горечь.
- Я не игрушка! – закричала Зена, топнув ногой.
- Тогда запомни этот урок, - сказала бабушка и повернулась к Кирене. – Прекрати ныть, дочь. Тебе пора заняться таверной. Посетители вот-вот разнесут ее на части, если ты не выйдешь в зал.
Кирена судорожно кивнула, вытерев лицо передником. Она быстро поправила платье, готовая вернуться к работе. Сделав глубокий вдох, она нагнулась к дочери, обняв ее за плечи.
- Зена…малышка… прости меня.
Она хотела добавить что-то, но девочка вывернулась из ее рук, надув губы.
Оставшись на кухне одна, Зена некоторое время стояла неподвижно, глядя на огонь в камине. Потом, всхлипнув, подбежала к подоконнику, на котором сидели в ряд все ее куклы, многие из которых были подарены отцом.
Она сгребла их в охапку и кинула в огонь, всхлипывая.
- Я тебя ненавижу. Ненавижу! – приговаривала она, вытирая слезы, - И я никогда, никогда тебя не прощу, вот! Я не прощу тебя, потому что ты заставил мою маму плакать! И если ты вернешься, я…я убью тебя, вот! Ты больше не мой папа, и я не хочу тебя знать!
С этими словами она кинула в огонь последнюю игрушку и разревелась, присев на корточки возле очага. Огонь принялся лизать куклу, уничтожая память об отце. Но другое пламя, бушевавшее в душе маленькой девочки, было более разрушительным…