- Конечно! - он криво усмехнулся, - Я боялся как сумасшедший, что в один прекрасный день посмотрю в твои глаза и не увижу в них того, что мне нравится. Или что так ты будешь смотреть на другого мужчину, - он покачал головой, - Разумеется, я заставил тебя стать моей.
Лина рывком выдернула голову из его пальцев.
- К чему ты мне все это рассказываешь?
Он снова поднял к себе ее голову и сжал пальцами подбородок, но сильнее, жестче. И так же жестко заглянул в ее глаза.
- Впервые за девятьсот с лишним лет моей жизни я нашел женщину, рядом с которой чувствую себя нужным. Впервые за девятьсот лет я иду домой с непередаваемым ощущением радости и счастья, что меня в моем доме ждет женщина, которая любит меня просто за то, что это я. А не понтифик московского клана, бизнесмен-миллионер или бессмертный вампир.
Девушка хотела что-то еще сказать, но Марк не дал ей этого сделать:
- Ты знаешь, что я ощущаю, когда я рядом с тобой?
- Любовь.
Лина знала. Она помнила по недавнему ежевечернему ритуалу, когда вместе с его кровью, девушка полностью окуналась и в чувства мужчины.
- Любовь? - он коротко и зло рассмеялся, - Радость моя, любовь приходит и уходит. Как и страсть. То, что я ощущаю, это не любовь… Это покой. Это знание, что ты навсегда рядом со мной. Умиротворение.
Его взгляд заледенел, пальцы больно впивались в ее кожу.
- И если это действительно так… Если на самом деле ты изменила наши судьбы, чтобы мы в итоге встретились, то я лишь бесконечно благодарен тебе за это! Потому что у меня впервые за столько лет появилось счастье. Мое. Личное. Собственное. Индивидуальное. Семейное. Счастье! - он отчетливо отчеканил каждое слово, чтобы Лина поняла, что именно он теряет, - И мне плевать, что произошло это из-за твоих действий и желаний! Но я не позволю тебе его у меня отнять, какими бы благими намерениями ты не руководствовалась!
Лина снова нахмурилась.
- Марк, но ведь я…
- Ты не задумывалась, родная, что, может быть, изменение моей жизни тоже было твоей судьбой? - цинично уточнил у нее понтифик, - Ты так часто меняла даже мелкие вероятности, чтобы облегчить себе жизнь…
Она выдернула подбородок из его пальцев.
- Именно поэтому я и должна прыгнуть в прошлое и вернуть все обратно!
С трудом поднялась на ноги, чуть пошатнулась, снова опершись о стену. Марк остался сидеть на полу.
Длинные волосы упали ему на лицо, и сейчас девушка не могла понять, что именно он чувствует.
Вдруг понтифик нехорошо как-то улыбнулся:
- И с кем же ты собралась прыгать, радость моя? Ты больше без дара!
Катерина, - хотела было ответить Лина, но вовремя прикусила язык. Если Марк так реагирует, то он не замедлит убрать сестру с дороги.
- С Тамарой, - пусть считает, что у нее есть только один вариант.
Марк зло рассмеялся:
- Как вовремя я ее отдал Дитриху для развлечения! - понтифик поднялся с колен и отряхнул брюки, словно не придавая участи телепатки особого внимания.
Лина не поверила своим ушам.
- Что?
Марк не мог так поступить с ней, просто не мог! Он же прекрасно знает, что в отсутствии ткущих только телепат может помочь в прыжке, больше никто!
- Она солгала мне! - мужчина безразлично пожал плечами.
- Только лишь за это!?
- Видишь, родная, как я милосерден с тобой и как много тебе позволяю! - понтифик свысока посмотрел на Лину, - Не переходи границ!
Девушка взбеленилась.
- Я же пытаюсь исправить созданное! Не только твое, но и остальных! Милу, Лиза, да даже твой проклятущий клан! Вам всем я изменила судьбы, неужели тебе на это настолько наплевать?
- Абсолютно!
Лина оторопела.
- И на клан?
Мужчина криво ухмыльнулся.
- С этим я как-нибудь тоже справлюсь.
- Марк!
Он подошел к девушке ближе и с силой сжал ее локоть.
- Я запрещаю тебе каким-либо образом менять прошлое! Поняла? Запрещаю!
Властный ледяной взгляд, еле сдерживаемая ярость - Марк крайне редко позволял себе подобное поведение с любимой женщиной.
Она осторожно высвободила руку.
- Марк, - тихо произнесла она, пытаясь хоть как-то достучаться до понтифика, - Но ведь я…
- Запрещаю! - с угрозой так же тихо повторил высший.
Девушка осуждающе покачала головой и отвернулась от мужчины. Но Марк не позволил ей просто так уйти. Рванув к любимую себе, он впился в ее губы жестким, властным поцелуем, стремясь не высказать свою любовь, а подчинить и показать, кто кому хозяин.
- Ты принадлежишь мне, Лина, - прошептал, когда, наконец, отпустил ее, - И только я решаю, что и как ты будешь делать. Иди к себе, я поднимусь чуть позже и чтобы больше ни слова не слышал по поводу изменения прошлого. Завтра же с утра ты уедешь из города до тех пор, пока я не решу, что можно возвращаться.