Гюнтер не вслушивался. Он лишь проводил того взглядом и, тихо как смог, ушел в противоположную сторону, к жилым домам.
Не заметив, что второй убийца, скрывавшийся все это время в тени проулка двинулся за ним следом.
…
- Госпожа Элсбет! - тихий тоненький голосок девочки в полной тишине подвальных камер слышался особенно остро.
Вампирка втянула воздух и непроизвольно оскалилась на запах.
Оставляя Элсбет и Машу в подвале, один из охранников Александроса еще несколько раз полоснул вампирку серебряным кинжалом, оставляя глубокие, но не угрожающие жизни раны. И как бы Элсбет не крепилась, самостоятельно регенерировать она не могла, несмотря на всю свою силу высшей. Ей нужна была кровь.
А Маша была так близко! Казалось, руку протяни - и дотронешься, а там и к себе подтащишь.
Ребенок! Сладкая, вкуснейшая кровь!
Не жидкость, а восхитительная амброзия, одуряющая вкусом и ощущениями.
Способная мигом залечить раны самой Элсбет и унести ее в эйфории на райские небеса.
Но ребенок - часовщица! Ментал!
Ее кровь грозила безумием.
Вампир и ментал - разные сущности и яд друг для друга.
Некоторые извращенцы получают от крови таких детей сомнительное удовольствие, но Элсбет к подобным любителям не относилась.
Вампирка облизнула пересохшие губы, стараясь дышать как можно реже и не чувствовать запаха детской крови.
- Что, девочка?
В подвальной камере, куда их сбросили по приказу европейца, было темно, и видеть Элсбет девочка не могла. Но отчетливо слышала ее прерывистое от боли дыхание.
- Вам очень больно? - пролепетала малышка. Казалось, она сейчас заплачет от жалости к вампирке.
Смертный ребенок жалеет своего будущего убийцу?!
Иронию происходящего Элсбет оценила и горько усмехнувшись.
- Ничего, маленькая, я потерплю, - соврала она.
Но сил почти не было. Рана, нанесенная серебряным кинжалом, нестерпимо жгла, и самостоятельно заживить рану Элсбет не могла. Ей нужна была кровь.
Александрос знал, что делал.
“Скотина!”
Ругань еле слышным шепотом вырвалась из уст вампирки.
“Тварь! Подонок! Маша ведь еще ребенок! К тому же ментал!”
Элсбет не хотела так поступать с девочкой, но знала, что рано или поздно не выдержит и жажда крови возобладает над тщательно лелеемыми стойкостью и принципами.
- Ничего, маленькая, ничего, - ободряла она Машу, не чувствуя той уверенности, с которой говорила, - Мы выберемся отсюда! Как-нибудь, но выберемся!
…
…
После тяжелого разговора с Линой Марк поднялся в свой кабинет.
Все-таки не получилось. Несмотря на серьезный разговор, Лина от своей идеи изменения прошлого так и не отказалась.
И как быть?
Физически остановить и наказать девушку мужчина не мог. Понтифику претило насилие над любимой женщиной. Мало она перенесла от своего бывшего мужа, не хватало, чтобы и нынешний любовник, а в ближайшем будущем - супруг, применял к ней силу.
Можно было бы увезти в глухую деревню и оставить жить там. Пусть вдали от цивилизации, но зато жива и невредима. Но Марк прекрасно знал характер своей женщины, успел изучить за время совместного проживания. Если она что-то вобъет себе в голову, то пока не сделает — не остановится.
А значит, надо каким-то образом лишить Лину самой идеи изменения прошлого.
Заставить забыть.
Забыть?
На память пришла история появления в клане последней телепатки, этой выскочки Елизаветы Тихомировой. Ведь та тоже была лишена своих воспоминаний.
Но Лина - менталка, хоть и с утраченным даром, а рисковать памятью любимой женщины понтифик не собирался.
Но если попробовать внушение…
Лина сейчас простая смертная, без блоков, без талантов, а значит, как было указано в анкете Пауля, она не сможет сопротивляться действиям телепата.
И как кстати оказалась рядом телепатка, которой чрезвычайно важно, можно даже сказать, жизненно необходимо прощение понтифика.
Он усмехнулся своим мыслям.
Если поставить Тамару перед выбором — внушить Лине забыть про изменения или неделя в обществе безумного вампира, что она выберет?
Для телепатки это будет реабилитацией ее проступка перед понтификом и Марк уверен, что Тамара согласится.
Но, если вдруг та предпочтет камеру, может сработать еще одна занимательная идея. Новенькая телепатка оказалась хитра и не по годам сообразительна. Она тоже пришла к мнению, что Лине, кроме нее и Тамары, обратиться больше не к кому, а отказываться от своих новых способностей, Матвея и клана девушка не собиралась.