Квин смотрел на Нейта, дожидаясь отчета. Ученик положил телефон на стойку.
— Дамочка сказала, что Дженнифер Фуэнтес работает в офисе в Вашингтоне, но сейчас она в отпуске по семейным обстоятельствам. Когда вернется, неизвестно. Наверное, я мог бы надавить посильнее…
— Нет, — сказал Квин. — Ты все сделал правильно. Если бы ты стал давить, это могло бы привлечь ненужное внимание.
— А Дженнифер — это девушка с фотографии? — спросил Нейт.
Квин уже отворачивался, и вопрос Нейта застал его врасплох. Он замер.
— Что?
— С фотографии, которую вчера нашли на трупе. Это Дженнифер Фуэнтес?
Квин несколько мгновений смотрел на ученика. Да, такой вывод не требовал сверхъестественных мыслительных усилий. Однако Квин не хотел это обсуждать.
— Вы ведь и парня того знали? — спросил Нейт. — Кажется, его зовут Маркофф?
— Отвали.
— Я пытаюсь понять, что мы делаем.
— Это не работа, — сказал Квин.
Нейт пожал плечами, открыл холодильник и достал пакет апельсинового сока.
— А похоже на работу.
— Сейчас у нас нет клиентов.
Нейт достал из шкафчика стакан и налил в него сок.
— Ну, нам не впервой работать без клиента.
Он поднес стакан к губам и сделал глоток.
Квин медленно выдохнул, стараясь взять себя в руки.
— Во-первых, не мы беремся за работу, — сказал он. — Заказы получаю я.
Он хотел еще что-то добавить, но промолчал.
Через минуту Нейт спросил:
— А во-вторых?
Квин отвернулся. Он собирался сказать: во-вторых, он сам решает, какой информацией делиться с Нейтом, а какую придержать при себе.
— Во-вторых, — произнес он, — да, это девушка с фотографии. Ее обычно зовут Дженни. Насчет тела ты тоже прав. Этого человека… я знал. Его звали Стивен Маркофф.
Квин ожидал вопросов, но ученик только улыбнулся и допил сок. Потом он спросил:
— Что будем делать дальше?
Квин покачал головой и направился в гостиную. Он пробормотал — скорее для себя, чем для Нейта:
— Хотел бы я знать.
Глава 04
Квин понимал, что должен забыть об умершем и похороненном в пустыне друге. Что не нужно искать Дженни и сообщать ей о смерти Маркоффа. Она может и дальше оставаться в неведении. Со временем сама сообразит, что с ее приятелем что-то случилось. Нет необходимости становиться вестником несчастья.
Так легко. Так просто.
Но невозможно.
— Мы всего лишь часть плана, — часто повторял его старый наставник Дьюри, когда они вместе работали над тем или иным заказом. — Маленькая часть. Нам не суждено увидеть целого. Мы никогда не узнаем всего. И так даже лучше. Когда все сделано — уходи и забудь. Иначе ты недолго продержишься.
Голос Дьюри настойчиво звучал у него в голове. Этот сукин сын хорошо обучил Квина своему ремеслу. Он передал ему знания, позволившие Квину начать собственное дело, и неудивительно, что даже после стольких лет ученик помнит его заветы.
Однако у самого Дьюри была куча проблем, заведших его в тупик, откуда он не смог выбраться. Все закончилось конфронтацией с бывшим учеником, и прошлой зимой Квину пришлось убить наставника в Берлине. Голос Дьюри, звучавший у него в голове, на время смолк. Но его советы, хорошие и плохие, не забылись, и это, как ни странно, успокаивало Квина.
Этот совет попадал в категорию плохих. По крайней мере, относительно нынешних затруднений Квина.
Он слишком многим был обязан Маркоффу.
Финляндия. Десять лет назад
— Вы нас слышите, мистер Квин?
Голос Андрея Кранца — холодный, равнодушный, с сильным акцентом. Ходили слухи, что он родился в Варшаве, но Квину казалось, что акцент у него немецкий, а не польский.
Квин открыл глаза и посмотрел на своего мучителя. Кранц наклонился над ним, его лицо находилось прямо перед лицом самого Квина. Подобие улыбки искривило тонкие губы Кранца.
— Хорошо, — сказал он и похлопал Квина по щеке. — Доброй ночи. Увидимся утром.
Кранц выпрямился и рассмеялся. Два типа, стоявшие у него за спиной, как едва различимые тени, тоже засмеялись.
Через минуту Квин остался один.
Он еще некоторое время слышал, как они уходят через лес. Их шаги постепенно стихли, остался лишь шум ветра среди деревьев: он то набрасывался на ветки в лютой ярости, то уносился прочь.
Уже миновала полночь, и воздух был холодным. Если температура опустится еще на несколько градусов, у Квина онемеет тело. Впрочем, это хорошо.