Нейт был без сознания. Его плечо заливала кровь, но угрозы жизни Квин не видел. Почему же Орландо так отреагировала…
Потом он все понял.
Квин побледнел и почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. В прошлом он не раз видел отвратительные картины. Другого человека эти образы могли бы на несколько недель вывести из строя.
Но сейчас все изменилось, поскольку речь шла о его ученике.
Нога Нейта была раздавлена и вывернута на сто восемьдесят градусов. Щиколотка страшно изуродована, кожу пробили раздробленные кости.
А вокруг — кровь. Много крови.
— Он был в сознании, когда я подошла, — сказала Орландо. — Едва держался. Думаю, они ударили его машиной.
Рядом стояла машина с разбитым бампером. Квин представил, как его ученик пытается отскочить в сторону, но не успевает.
Они с Орландо молча подняли Нейта и отнесли в такси. Таша выскочила на тротуар и распахнула заднюю дверцу.
Когда они устроили Нейта, Квин передал Орландо свой телефон.
— Позвони Не Вину. Он скажет, куда отвезти Нейта. И попроси, чтобы он прислал двоих людей встретить меня в парке Эспланада.
— Будешь ее искать? — спросила Орландо.
— Я должен, — сказал Квин.
— Знаю. Господи, мне так жаль, я… я…
— Поезжай, Нейт нуждается в помощи.
— Но как ты собираешься ее найти? — спросила Орландо.
Квин бросил взгляд на Ташу, затем на Орландо.
— Послание Маркоффа.
— Надо было посадить тебя в тюрьму, — сказала Таша.
Квин угнал «тойоту корона», замкнув провода зажигания. Он опять сидел за рулем, а рядом расположилась Таша. Они ехали на встречу с одним из ее людей. Таша позвонила и попросила принести устройство, которое требовалось Квину. Однако теперь у нее возникли сомнения.
— Ты отправил в больницу несколько моих людей, федеральных агентов. Помешал проведению операции против террористов. Из этого следует одно: ты покойник. Почему бы мне не арестовать тебя?
Квин не стал отвечать — она сама знала ответ. Без его помощи конгрессмен погибнет, а Дженни бесследно исчезнет.
Через несколько секунд Таша спросила:
— Ты уверен, что это сработает?
— Нет, — ответил он.
— Замечательно.
Еще через несколько минут они оказались на углу Ривер-Вэлли-роуд и авеню Клемансо.
— Здесь, — Таша показала на двоих мужчин, стоявших чуть в стороне.
— Никаких игр, — предупредил Квин — И никакой слежки. Я все равно замечу.
Квин медленно ехал вдоль тротуара, но не останавливался. Его рука легла на бедро, на рукоять пистолета.
— Опусти стекло. Пусть они бросят устройство на ходу.
Таша послушалась. Двое мужчин направились к машине.
— Ты в порядке? — спросил один из них.
— Да, — коротко ответила Таша. — Отдайте мне то, что принесли.
Второй попытался рассмотреть Квина.
— Я думал, он один из…
— Он с нами, — перебила его Таша. — Работал под прикрытием. СНБ.[22]
— Он не принуждал тебя?
— Нет.
Первый мужчина протянул ей что-то в окно.
— Я скоро свяжусь с вами, — сказала Таша.
Они поехали дальше, и Квин наблюдал в зеркало, нет ли слежки. У него возникло ощущение, что они остались вдвоем.
Таша протянула ему устройство.
— Это то, что нужно?
— Определитель местонахождения сотового телефона.
— Неужели ты думаешь, что ее телефон можно отследить?
Прибор, который они получили, не мог уловить закодированный сигнал.
— Не ее телефон, — ответил Квин.
Он продиктовал Таше цифры, нацарапанные Маркоффом на стенке контейнера, где его настигла смерть. Передатчик из «Прибрежных вилл» остался лежать в его сумке в «мерседесе», который увела Дженни. Пока она не поменяет машину или не выбросит сумку, ее можно найти.
— Есть сигнал, — сообщила Таша. — К востоку отсюда. Около двух миль.
Это было хорошо. Именно туда он ехал на встречу с Не Вином.
— Расскажи мне еще раз, как ты оказалась здесь, — сказал Квин.
— Я уже говорила, я работаю с отдельной группой. Мы защищаем конгрессмена.
— Защищаете? Или используете в качестве приманки?
Она не нашла, что ответить.
— Кто твой куратор?
— Я… я работаю непосредственно на заместителя главы национальной разведки, — сказала она. — Отчитываюсь только перед ним.
— А сам глава?
Она покачала головой.
— Твой начальник подозревает, что глава разведки входит в LP?
— Этого я знать не могу, — ответила Таша. — Но на данном этапе лучше оставить его в неведении. Как я уже говорила, никому не известно, чем я занимаюсь.