Цепляюсь за него. Я не понимаю, что он говорит. Но я чувствую его тихий успокаивающий голос совсем близко. Его ладони в моих волосах. И холодное тепло в кольце его рук.
Я прячу лицо на его плече. Я всё ещё всхлипываю. Не могу перестать. Это нервное.
-Эрик…- опять зову я его, хотя он рядом, так близко как никогда не был.
Но это всё что я могу. В одном этом имени для меня сливается всё: боль, тоска, отчаянье.
И он отзывается. Он слышит моё горе. Он шепчет мне слова утешения. Осторожно прижимает меня к себе. Как ребёнка гладит меня по голове. И я успокаиваюсь. Дрожь стихает, и слёзы уже беззвучно катятся по лицу. Он кладёт свои ладони на мои пальцы и осторожно отцепляет их от рубашки.
Я вздрагиваю, хватаюсь за него ещё сильнее. Как утопающая. В беззвучной мольбе не делать этого.
-Лина, девочка, всё хорошо, всё пройдёт.- Повторяет он, приподнимая пальцами моё лицо и заглядывая мне в глаза.
И я чувствую, как его тёмный взгляд проникает мне в голову. Как он поглощает мой разум. И я уже ничего больше не вижу только темноту его бездонных зрачков.
Глава 3
Я просыпаюсь. Минуту лежу бездвижно с открытыми глазами. Прихожу в себя. Голова немного задурманена. Это от слёз. И может быть от гипноза.
Сажусь в кровати.
Вчерашний сон я прекрасно помню.
«Довела себя сама. Сама виновата»
Паранойя – это диагноз. В мои-то семнадцать.
Встала. Опять холодный пол. Но пускай. Это бодрит.
Прошла на кухню. Сначала заглянула в холодильник. Взяла сок. И на подоконник. Села, вытянула ноги. Погода за окном что надо.
Не хочу думать о том, что было сегодня ночью. Я и так измотана.
О появление Эрика на кухне оповестил тихий стук его чашки о стол. Но я даже взглядом не повела.
Он ставит стул напротив окна. Садится. Наоборот, так что руками облокачивается на спинку.
-Доброе утро,- это он.
-Доброе.- Отзываюсь я, перевожу взгляд на него.
-Как давно ты не была в школе?- начинает он разговор.
Пожимаю плечами.
-Не могу вспомнить точно, но это не нормально?- его бровь слегка изгибается.
Пожимаю плечами.
Он смотрит, не сводя глаз, в упор, внимательно.
-Что с тобой?
Этот вопрос заставляет меня вздрогнуть. Перед глазами пробегает мой сон.
Если я скажу тебе? Что я увижу на твоём лице? Досаду? Жалость? Пренебрежение?
-Я просто устала,- наконец говорю я.
-Ты плохо выглядишь.
Опять передёргиваю плечами, выдавливаю из себя усмешку.
-Не самое лучшее, что ты мог сказать девушке с утра.
-Ты ешь?- не реагирует он на моё жалкое ехидство.
-Скорей всего.
Он встаёт. Открывает холодильник.
Я наблюдаю, как он чем-то шуршит и звенит внутри.
Потом чертыхается.
-Что ты обычно ешь?
-Ммм,- во мне просыпается интерес,- что-то из этого,- неопределённо отвечаю я, киваю на холодильник.
Он хмурится. Смотрит в холодильник. Теперь его голова и плечи полностью скрываются за дверцей.
-А что из этого считается полезной пищей?
Я усмехаюсь.
-С чего ты взял что она там есть?
Слышу, как он опять тихо ругается, перебирая продукты в холодильнике.
-Такой старый и совсем никчёмный вампир,- говорю я, глядя, как он производит отбор продуктов, обнюхивая их перед этим, морщится.
Я улыбаюсь. Он Забавный.
Выуживает йогурты, сок, огурцы, мороженное. Колбаса и вчерашний салат его проверку не проходят и возвращаются обратно в холодильник.
-Ешь, - говорит он мне, хмуро кивая на стол.
Я смотрю на стол, на йогурт с огурцами и перевожу взгляд на него. Приподнимаю бровь.
-Это?
-Что не так,- он бросает взгляд на свои находки, Вижу, как он пытается незаметно для меня втянуть воздух, по запаху, пытаясь понять, в чём подвох.