Сколько? Сколько она может уже вести такое полу-существование?
Когда? Когда она выйдет из своей апатии?
Когда она забудет его?
Сколько нужно времени человеческому сердцу?
Я уже не помню.
Чёрт!
Я злюсь. Я не нахожу себе места и от этого злюсь ещё сильнее! Как я не уследил за ней? Почему я ничего не сделал когда увидел укус у неё на запястье? Почему не разобрался? Не пресёк вовремя эти отношения?
Тихое рычание наполняет комнату.
Это моё рычание, которое рвётся наружу, когда я вспоминаю тот день. Когда я увидел эти следы на её руке. У меня как будто всё помутилось в сознании. Вспышка ярости захлестнула меня тогда, так что ещё бы чуть-чуть и я бы не удержался!
Не Удержался бы от чего?
Чёрт!
И вот сейчас она как приведение. Она никуда не ходит, ничего не делает. Не разговаривает. Не ест. Если бы я не заходил на кухню по совершенно не нужным мне причинам, то её существование в этом доме отмечал бы только запах.
Я чувствую, как раздражение волнами находит на меня.
Она не должна была узнать об этом так. Так жестоко. Только сейчас я ясно понимаю, что сам допустил, чтобы она увидела Джулию с Алексом! И часть меня восторжествовала в тот момент. Когда я видел её потускневший взгляд, когда как безвольную марионетку кружил в танце, когда её глаза наполнялись слезами, я не мог заставить эту часть себя не радоваться её горю.
И вот сейчас Я слышу как по ночам она плачет. И злюсь. Я ничего не могу сделать!
Я Хочу убить Алекса! И я злюсь на неё. За то, что она думает о нём, за то что страдает, за то плачет беспрерывно только о нём.
Меня она избегает. Не говорит со мной и даже не смотрит в мою сторону. Считает ли она что я тоже виноват!
Боже она плачет даже во сне. По ночам я прихожу к ней в комнату и вижу как слёзы катятся из под её ресниц. Но что я могу сделать? Тому кого она зовёт не придёт. Тот кому она шепчет «не уходи» не вернётся. А я стою в темноте над её кроватью и сжимаю до боли кулаки.
Глава 5
Когда я появилась в гостиной, Эрик читал. Он как всегда полусидя развалился на диване. Головы он не поднял.
Подхожу к нему. Опускаюсь на пол, между его колен. Облокачиваюсь спиной о диван. И так же молча, протягиваю ему расчёску. Чувствую, как его пальцы забирают её из моих.
Я не могла увидеть лёгкую улыбку, коснувшуюся губ Эрика.
Быть ребёнком и расти рядом с вампиром непросто. В моем детстве не было объятий, не было поцелуев перед сном, семейных завтраков и игр. Только одно у нас было заведено ещё с детства. Эрик расчёсывал мне волосы.
Маленькой мне мои длиннющие волосы доставляли массу хлопот. Справиться с ними самой мне не хватало терпения и ловкости. И Эрик, вот так же сидя на диване, аккуратно расчёсывал их, прядь за прядью. Это были наши с ним минуты покоя, минуты близости, близости больше духовной, чем физической, близости семейной. Минуты, которые, мне кажется, обоим нам приносили удовольствие. Потом с возрастом всё реже и реже повторялось подобное. Но иногда вот так как сегодня я приходила к нему, движимая уже совсем другой необходимостью.
Я закрыла глаза. Я чувствовала, как его пальцы касаются моих волос, слегка прикасаются к вискам, шее, лбу. Их лёгкие прохладные касания я с жадностью впитываю. Тону в этих ощущениях. Тону. Растворяюсь. Для меня больше ничего не существует.
Я сижу так что мои плечи слегка касаются его колен. И предательски вздрагиваю, когда его руки обвивают мои плечи, и его лицо рядом с моим.
-Тебе стало лучше?- тихий голос.
-Нет,- просто ответила я.
-Я не могу тебе помочь.- Он не спрашивает.
-Я не прошу.- Я не двигаюсь.