— У тебя все в порядке? — спросил отец, когда мы выходили из дома.
— Отлично. Если не принимать во внимание испанскую инквизицию…
— Ты о маме? — Он пожал плечами. — В последнее время, как бы сказать… Она живет в состоянии стресса.
Я кивнула:
— Знаю, к тому же ей скоро исполнится пятьдесят пять.
Отец открыл багажник своей «ауди» и начал доставать огромные коробки с документами.
Моя мама, совмещавшая посты корпоративного тренера и аналитика, полгода назад ушла на пенсию. Я сказала «ушла», как будто у нее был выбор. Но это не так. Совет директоров решил, что компании необходима «свежая кровь». И соответственно несколько человек, включая мою мать, были вынуждены выйти на пенсию досрочно. С тех пор она стала сама не своя.
Отец протянул мне коробку.
— Спасибо за помощь!
— Что здесь у тебя? — спросила я.
— Бумаги клиентов, — проворчал он, захлопывая багажник. — Я не успел все сделать. На то, чтобы их просмотреть, уйдет целая ночь.
Отец был настоящим трудоголиком еще до того, как десять лет назад наша семья переехала в Бостон. Он работал финансовым аналитиком в «Мерриутер пейнин-вестменс» и не только целыми днями сидел в офисе, но и частенько задерживался до ночи.
Мы с трудом поднялись по ступенькам, вошли в дом и отнесли коробки в небольшой кабинет отца рядом с гостиной.
— Если хочешь, я могла бы помочь разобрать их.
— Нет. — Он покачал головой. — Я не стану нагружать тебя работой. — Обнял меня за плечи и улыбнулся. — Может, до ужина посмотрим матч «Бруинз»?
Папа редко находил для меня время. Обычно он бывал очень занят, но не так давно начал меняться.
— Неплохая идея! Мы уже направились к телевизору, когда до нас донесся голос матери:
— Пол, можно тебя на минутку? Наша джамбалайя вышла немного… хрустящей.
— О Боже! Извини, долг зовет. — Отец засмеялся и убежал на кухню.
— Похоже, на ужин у нас сегодня все-таки будет пицца! — не смогла сдержаться я.
Как правило, пятницы в компании «Развод. Инк» проходят спокойно. Бывшие влюбленные обычно ставят точку в отношениях в начале недели или — и такое бывает — решают не отказываться от секса в последний уик-энд перед окончательным разрывом.
— Дэни, тебе знаком термин «обязательный арбитраж»? — осведомился мой босс Крейг, подходя к моему столу. — У вас в Луизиане такое бывает?
Крейг искренне считает, что к югу от Вашингтона нет ничего, кроме болот, ранчо-пансионатов и фермерских хозяйств. Он даже не задумывался о том, что я поселилась в Бостоне уже больше десяти лет назад или что Новый Орлеан — где я родилась и выросла — большой и шумный город. Решила подурачиться.
— Это что-то вроде модных юридических тусовок, которые проходят в таком большом городе, как Бостон?
— Дэни! — Он был готов взорваться.
Я засмеялась и показала на стул, стоящий напротив моего стола:
— Присаживайтесь.
Крейг задумался на мгновение — на лбу тут же появились морщины — и плюхнулся на стул.
— Да, конечно, я знаю, что такое обязательный арбитраж. А почему вы спрашиваете?
— Знаешь Эвана Хиршбаума?
Вопрос был риторический, но я все равно кивнула.
Хиршбаум — наш самый важный клиент. Можно сказать, что он один в состоянии удерживать нашу компанию на плаву.
— Так вот, сегодня утром, в самый разгар арбитражного заседания, в котором участвовал мистер Хиршбаум, в зал ворвалась Софи Кеннисон — девушка, с которой ты от его имени должна была расстаться на прошлой неделе, — и начала выкрикивать непристойности. Она сбила его с мысли, он мог проиграть дело. — Крейг самодовольно ухмыльнулся. — Хотя, конечно, этого не произошло…
— Конечно.
Босс пристально посмотрел на меня:
— Дэни, скажи мне правду. Ты проинформировала Софи Кеннисон, что мистер Хиршбаум больше не желает ее видеть, или нет?
— Конечно, я сделала это в прошлый понедельник, — вздохнула я. — Она была безутешна.
Безутешна — это еще мягко сказано. Софи рыдала два часа. И в итоге мы оказались в «Хеген-Даз», где я пыталась привести ее в чувство и в конце концов сама объелась сладким. Не знаю, сколько еще чужих сердечных мук сможет выдержать моя талия!
— Ну что ж, значит, разрыв не состоялся.
— Судя по всему, нет.
— Дэни, как бы там ни было, это происшествие очень огорчило Эвана.
О Боже! Я сдержала смех. При всем желании я бы не смогла представить, как Эван Хиршбаум плачет, тем более из-за одной из своих подружек «на час». Он кремень, этот парень, во всех отношениях.
— Простите, мне жаль это слышать.
Иногда мне казалось, что в жизни я только и делаю, что извиняюсь. Я говорила «простите» Крейгу, нашим клиентам и — чаще всего — людям, которым сообщала о разрыве. Может быть, на визитке стоило бы написать: «Даниэль М., специалист по извинениям».