Самосохранение, саморазмножение, социализация, любопытство… Все «четыре базовых инстинкта» были удовлетворяемы на Стрелке. В количествах запредельных. Я не мог съесть всё вкусное, приготовляемое Домной; одеть, для защиты своей тушки, все кольчуги, даже — с «двойным эльфийским» плетением, изобретаемые Прокуем; трахнуть всех жаждущих этого женщин…
Стать предводителем всех «гиббонов» к северу от Сахары? А даже и к югу? Повелитель «гиббонов» всего мира? Супер-пере-за-гиббононист? Сверх-мега-гиббоноид? Для чего?! Лишь оценки пары-тройки сотен людей, с которыми человек общается постоянно, имеют для него значение. Эти оценки — уже близки к предельно допустимым. Дальше — обожествление. Чего я старательно избегаю.
«Ванька-лысый — пророк божий! Придите и возрадуйтесь! Просите и обрящите!».
Да вы что, сдурели?!
Я знаю себя, знаю как моё занудство, перфекционизм, моё долбодятельство может перейти в «очертя голову», в фанатизм, в абсолютизацию собственной истинности. А потом… будет стыдно.
Нафиг-нафиг!
Я искал не власти, но свободы. И своего добился. Надо мной нет начальников.
А я и бога не боюсь. Ибо — не верую.
Любопытство? Хочешь попробовать чего-нибудь новенькое — изобрети. Ресурсы, инструменты, люди — есть. Если каких-то инструментов нет — изобрети их. И — удовлетворяй. — Ся. Своё любопытство.
Хочешь бланманже? — Объясни Домне. И — наслаждайся. Хочешь «к едрене фене»? Построй самолёт. Из фанеры. И — отправляйся. Хочешь помидоров? Построй «бермудину» побольше, объясни Отсендинному Дику дорогу до инков или ацтеков и лежи-поджидай…
Кстати. Нынче опять подходящий момент.
Народ в очередной раз собрался «открывать Америку». Конкретно — Мадок Овен Гвинедл, принц Северного Уэльса. Его корабли пересекли (в РИ) Атлантический океан, дошли, между 1150 и 1170 г. до устья Огайо. Потом он вернулся, уговорил брата, они снова отправились на запад. Похоже, во Флориду.
На Огайо обнаружены щиты с изображениями русалки и арфы — атрибуты уэльских воинов. Там же — надгробный камень 1186 года.
В Алабаме, Джорджии и Теннесси — несколько фортов доколумбовых времен. Олд Стоун в Теннесси — неравносторонний треугольник из высоких неотесанных глыб, поднятых из притоков реки Дак Ривер. Шестиметровые стены окружены рвом. Похож на древние валлийские укрепления. Другой форт — Де Сото сравнивали с родовым замком Гвинедлов. Приёмы постройки обоих сооружений — идентичны.
Утверждают, что сохранилось пять фортов в Чаттануге, построенных, по местным преданиям, белыми людьми.
«Валлийские индейцы» неоднократно всплывают в разных сообщениях:
«В 1660 году я со своими товарищами попал в плен к тускарора, готовых растерзать нас, когда я громко заговорил с ними по-валлийски. Однако позже они остыли и уже спокойно разговаривали со мной на этом языке, правда, несколько испорченном».
В 1721 году Шарлевуа жил у индейцев манданов:
«…их жилища расположены в чистеньких поселках с улочками и площадками, это бревенчатые срубы, на которые сверху насыпана земля».
Сходство лодок манданов и валлийцев… предания индейцев о том, что однажды в Кентукки пришел белый народ, «у которого были вещи, которых индейцы не знали».
Лодки, жилища, арфы… Керамика манданов очень похожа на раннюю керамику кельтов. Изготовляли индейцы и прекрасные голубые четки. Именно такие четки делали древние жители Британских островов.
Исследователь записал у манданов фразу, смысл которой, определённый с помощью валлийского языка: «Великий Мадок — дух навеки». Сами манданы значение этой фразы объяснить не могли.
О Мадоке упоминает Кинддельв — уэлльский бард XII века, лично знавшего Оэуна Великого. Две строки в «Элегии о семье Оуэна Гвинедда»: риторический вопрос — не погиб ли Мадок в море, и скорбь о том, «кто не был ненависти рабом».
Оэун правил 62 года и оставил более 20 сыновей от разных жён. Которые после смерти отца сцепились. Мадок не хотел принимать участия братоубийстве и увёл своих людей «за море».
Сгонять, что ли, с кельтами за помидорами? За картошкой, кукурузой… Кофе…!
Материальных причин «броситься в Русь», подобно бегущему от Казани Пугачёву — у меня нет.
Здесь, на Не-Руси, мне «хорошо». Там, на «Святой Руси» ничего нет! Ничего, чего мне бы здесь не хватало. Честное слово — лучше в Чаттанугу.