— И как, у нас сложилось?
Он посмотрел на меня и улыбнулся:
— Оно сложилось просто блестяще, но не буду заглядывать вперёд…
Видеоклипы, ужины при свечах и мечты. Много, много мечтаний. В те выходные мы впервые заговорили о детях, которые могли бы у нас быть и о коммуне, которую мы могли бы построить. Он покорил меня описанием маленькой девочки, которая могла бы у нас родиться. В буйстве владевших мною эмоций, я поняла, что тоскую по ребёнку. Кроме мириадов мерцающих звёзд в которые Мортен погрузил меня в те выходные, он подарил мне надежду. И она была самым важным.
И вот, после двух дней упоения, выходные подошли к концу.
Возвращаясь к реальности, мы включили своим мобильники.
— Интересно, как там Жиль с Еленой, — лениво произнесла я. Мне удалось спрятать ноющие сомнения в их совместимости в глубине моего мозга. Что, честно говоря, было несложно.
Но мой телефон сердито зажужжал, принимая сообщения от Жиля, а телефон Мортена визгливо объявил об ещё большем количестве голосовых сообщений. Моё сердце провалилось в полном соответствии с этими звуками.
Колючий
Эти выходные вдвоём оказались усажены остриями. Мягко говоря. Буква “К” упрямо выставляла свои колючки. И пока я читала возрастающе расстроенные и разочарованные сообщения от Жиля, телефон зазвонил.
— Луиза, слава Богу, что ты ответила на телефон. Я не знаю что делать. Помоги мне! — В его голосе звучало безумие, и я не могла понять что же, чёрт возьми, случилось. Может быть, Декстером оказалась она?
— Успокойся и объясни мне, что происходит.
— Она говорит, что не может успеть на самолёт, потому, что слишком расстроена. Она просто лежит в прострации на софе и не двигается.
Я услышала как скользнула, закрываясь, дверь гостиной. Он сказал это при ней, так что это, очевидно, не было секретом.
— Почему она так расстроена? Ты что-то сделал? — может быть это Жиль был Декстером из моих кошмаров?
— Потому, что я сказал, что пока не могу считать её своей любимой девушкой и не знаю, смогу ли. Нам было прикольно вместе, но у нас уже были колючие моменты, а в начале отношения, определённо, должны быть проще.
— Это всё?
— Да! — захныкал он в полной панике. Я не могу быть с такой женщиной. Если она такова после выходных, какой же она будет потом? Ты помнишь Роковое влечение!
Мной столь сильно овладел инстинкт защиты, что мне захотелось немедленно вернуться и накричать на неё. Жиль в беде, и ничего другое не имеет значения.
В моей голове стремительно возникали непрошенные мысли.
Недоверие… Как можно быть расстроенной настолько, чтоб потерять способность двигаться?
Досада… Какая бессмысленная потеря денег за билет!
Рассудительность… Они виделись только дважды, что она ожидала?
Неприязнь… Какой эгоизм с её стороны — так расстраивать людей.
Жалость… Бедному Жилю приходится разбираться с этим.
И, совершенно неожиданно.
Самодовольство… Ха! Жиль столкнулся с требовательной женщиной. Ну, пусть попрыгает.
Я задавила их в зародыше и сказала:
— Жиль, chéri, ne t’inquiète pas (не волнуйся, дорогой — фр.) Я прилечу через пять часов. Дай телефон ей, а я дам Мортену. Я думаю, ему удастся до неё достучаться, даже если у тебя это не получается.
Я передала телефон нахмурившемуся и испуганному Мортену. Все выходные мы били веселы и счастливы. Внезапно, я почувствовала приступ ярости на Елену за то, что она причинила боль двум моим любимым мужчинам.
Последовал разговор на шведском, но его суть была понятна даже мне. Елена не могла и не хотела успеть на самолёт. В её мире печаль была для этого совершенно нормальной причиной. Закончив разговор, Мортен взял меня за руку и сказал:
— Мы может попробовать сделать всё, что от нас зависит, чтоб исправить это — я имею в виду ты и я. Честно говоря, у нас мало надежды, если Елена и Жиль не будут вместе. Разные страны, сложная логистика. Всё очевидно.
И это было так.
Моя новая любовь начала скрипеть и трескаться, а мои воздушные замки развеялись клубами дыма. Лопнули. Подобно Икару, я танцевала слишком близко к солнцу и внезапно начала падать в пропасть. Никогда в жизни я не чувствовала себя настолько потерявшей управление. Не стоит говорить, что я не обвиняла в этом Жиля. Я любила Жиля. Или Мортена. Я любила Мортена.