— Итак, вы хотите, чтоб мы переехали в Англию, — прямо заключила я. Решение казалось неизбежным.
Искра надежды крохотным пламенем загорелась в глубине елениных глаз. Мортен обнял меня за плечи и прикоснулся к подбородку.
— Никто не хочет, чтоб ты делала что-то, чего ты не хочешь делать, — ответил он.
Я вышла из-за обеденного стала и стала подниматься наверх, чтоб подумать. Я не осознавала этого, но это был не первый значительный выбор из множества стоявших на моём пути. Но это был первый, про который я понимала, что он именно таков. Только я видела дьявольскую альтернативу. Или остаться в Париже и потерять эти отношения, что казалось немыслимым. Или переехать в Англию, в страну, в которую я поклялась никогда не возвращаться семнадцать лет назад, подвергнуть риску мою карьеру, но дать шанс отношениям. Без какой-нибудь гарантии, что это сработает, разумеется.
— Я пятнадцать лет вкалывала как проклятая, следуя стратегическому плану, чтоб стать профессионалом в международных финансах. Я жила и работала в шести разных странах, поднимаясь по служебной лестнице, чтоб достичь нынешнего положения, — говорила я воздуху перед собой, отлично понимая, что Мортен отстаёт от меня всего на две ступеньки.
— Если ты переедешь в Лондон, весь твой международный опыт останется с тобой. Это может оказаться неплохим ходом в твоей карьере, если ты правильно сделаешь его.
— Я уехала в первую очередь для того, чтоб убежать от детских воспоминаний, связанных с моей ужасной семьёй и миром общественного подавления.
— Может быть, повзрослевшей Луизе пришло время справиться с ними? Разве может быть для этого время лучшее, чем когда рядом с тобой трое любящих тебя людей?
У меня не оставалось реальных аргументов против, кроме того, что я теряла контроль над своей жизнью. На меня давили, чтоб я сделала то, что от меня хотят другие люди, и хотя бы по этому я не хотела делать этого. Я хотела закричать так громко, чтоб изгнать его из своей головы и своей жизни. Но я не могла. Потому, что моя любовь к нему была уже сильнее моего эгоизма. Куда бы я ни подалась, это была Уловка-22. Для того, чтоб мы могли жить в мире нашей мечты, я должна принести в жертву свою жизнь и спокойствие, какими я их знаю. Всё это было слишком тяжело и я залилась слезами. Он попробовал успокоить меня.
— Послушай, Луиза, ты можешь всё организовать. Используй столько времени, сколько хочешь.
Но время не было тем, что мы имели в изобилии. Чем больше его проходило, тем меньше был шанс, что у нас всё получится.
Для того, чтоб получить то, о чём мы мечтали, спонтанность была куда важнее здравого смысла.
— Люди всё время переезжают, — сказала Елена. — Нет ничего невозможного, любовь может двигать горы. Ты можешь просто остаться здесь и не возвращаться.
Я почувствовала, как моя диафрагма прижалась к рёбрам, на мгновение скривив мой рот в гримасе ненависти. На одну секунду, пока я не восстановила свою маску. Я думала: Как она может что-то предполагать о моей жизни? Понимает ли она, чем я рискую, возвращаясь сюда
Переезжать в Англию или нет, приближаться ли к моей семье географически… вот в чём был вопрос. То есть в этом не было никакого вопроса.
Потому, что настоящий вопрос был: Как я могу действительно вступить в полиаморные отношения, которые не могут быть скрыты от моей семьи? От моего окружения?
Отдельные визиты пар могут быть сохранены в тайне. Можно держать отношения за закрытыми дверями, если они существуют в разных социальных кругах. Я могу жить двойной жизнью, двойной любовью. Но смена работы, страны, жизненных условий не могут быть спрятаны. Мне будут заданы вопросы и, независимо от того, насколько эффективно я могу врать себе самой, я не смогу успешно обманывать четырёх человек. И ложь родственникам о таких серьёзных решениях не может считаться невинной, как ни напрягай воображение. Это был бы просто кромешный обман.
И вот, явился мой второй демон. Его имя — Отрицание. Сказать правду моей семье было равносильно битве между Давидом и Голиафом. Безоружная, я взглянула в лицо Отрицанию и пригласила его в свою жизнь: “Заходи! Я приготовила твой любимый ужин, так что ты можешь уничтожать мой дом и мою жизнь.”
В дальнейших размышлениях окончательным аргументом оказалось вот что: я не могу провести всю жизнь, размышляя “что если…”
Так что мы переезжаем.