— Это может оказаться болезненным. Мы с Еленой делали такое на прошлой неделе. Она попросила меня близко пообщаться с кем-нибудь, в то время, как она будет смотреть. Это причинило ей боль. Правда, потом последовал фантастический секс. Это как у Ницше… наслаждайся болью, так как это всё, что у нас есть.
Ах, Жиль. Философ.
Тут подошла Елена, говоря:
— Это может быть болезненным. Но мы тут, рядом с тобой, — она села с другой стороны и взяла меня за другую руку.
Так мы и стояли рядышком, приготовившись к своего рода вуаеризму. Я была благодарна за поддержку. Я видела, как Мортен заговорил с Таней и взмахнул рукой в мою сторону. Я видела, как она посмотрела на нас. И рассмеялась.
Они пошли танцевать. Совершенно предсказуемо, что это оказалась медленная песня. Её руки змеились вокруг его шеи и переплетались с его волосами. Он наклонил голову и начал целовать её. Глубже и глубже. И звучала песня…
Я молилась, чтоб он закончил,
Но он продолжал…
Извлекая мою боль из струн,
Пропевая мою жизнь,
Нежно убивая меня своей песней.
Мне казалось, что я умираю. Он вернулся через две минуты адских мук. Мне было больно, но боль разожгла мою страсть. И всё, что я хотела, это поцеловать его. Снова заявить свои права на него, в то время как его щетина пахнет её косметикой. Это было безумным. Первобытным. Я не помню, чтоб я когда-нибудь была настолько живой. Или настолько полной желания. Наши поцелуи были быстрыми, ими управляло наше отчаянное желание воссоединения.
Клуб закрылся через час и вечеринка переместилась в отель. Елена с Жилем поехали домой. А мы, вооружившись запасом шампанского, всемером отправились в отель. Уже подходя к лифту, мы знали что произойдёт. И наши мозги уже взрывались. Таня и Сэм, Брэд и Дессика, и ещё один. Аарон, чужак. Он был частой птицей на подобных вечеринках, но всегда только смотрел. Он был знаменит этим.
Я никогда не была любительницей оргий и группового секса. И к тому моменту я мало экспериментировала в этой области. Мортен знал об этом. Знал и не торопил меня. Он был сосредоточен на мне и только на мне. Он медленно, осторожно гладил меня, мои волосы, моё лицо и целовал меня. Я ощущала неослабевающий ритм музыки и движение приливов и отливов. Голод был таким явным, что казалось, что все мы на краю пропасти. По моим венам струились алкоголь и адреналин. Желание нарастало так плавно, что я едва заметила, что мы добрались до края и, нырнув вниз, оказались в свободном падении. Я выходила за все границы, которые когда-либо знала, потаённое вырывалось наружу.
Каждая пара слилась, и какое то время мы не обращали друг на друга внимания.
Всё это время, Аарон смотрел на нас, покуривая косяк.
Полчаса спустя, я лежала на кровати полуодетая, а Мортен смотрел на меня. Я слышала глубокое дыхание, стоны и вздохи вокруг меня, сливавшиеся в своего рода стерео. Ко мне прикасалась обнажённая плоть. Точные осторожные движения, но с такой плотской силой. Дым косяка разлетался по комнате, одурманивая меня. Это было похоже на симфонию. Странную. Вдохновенную. И чудесную. Мортен пригубил шампанское и поцеловал меня, позволив ему попасть в мой рот. Оно играло на моих зубах и языке. Его язык последовал вниз и он поцеловал мои груди. Двумя руками он взялся за мои трусики и медленно потянул их вниз.
Когда он вошёл в меня, я взлетела ввысь. Было ли это на самом деле? Было ли это от травы? Было ли это от любви? Сошла ли я с ума? Трудно сказать.
И на меня смотрел Аарон. Смотрел, как я извивалась, плакала и теряла себя. Он смотрел, как меня трахали, сначала мягко, а потом всё более и более по животному.
Моя голова была на краю кровати и чужак был надо мной. Я встретилась с ним глазами, когда Мортен раз за разом двигался во мне. Аарон вдыхал и выдыхал, дым струился и углы закруглялись, а я не могла оторвать от него глаз. Руки Мортена. Тело Мортена. Мортен, целующий мою шею и глаза Аарона, трахающие мой мозг. Он смотрел, как я кончала. Тёмный незнакомец, полностью одетый, в кресле около кровати. Смотрящий на меня. Желающий меня.
Это продолжалось всю ночь. Взгляды, ожидание и прикосновения. Мы все закончили и некоторые из нас начали снова. Ласки, вздохи возбуждение во всём вокруг. Мы воспламенялись от страсти других людей и двигались по сексуальным спиралям. Не было ни стыда, ни смущения и не было никаких масок.
Полиамория это любовь. Это много разговоров. Это много конфликтов. Но это ещё и фрикции. И это прекрасно.
Инцидент с баклажаном
— Похоже, она хочет быть королевой улья, — сказал мой терапевт, и я посмотрела на него одновременно восхищённо и потрясённо. Он сказал именно то, что я думала. Не считая того, что предполагается, что терапевты никогда не высказывают мнений. Так что в данном случае он сделал прямо противоположное тому, что я ожидала.