— Полиция. Ей уже недостаточно просто арестовать человека, подавай им еще и его обувь!
Она улыбнулась:
— Будешь кофе?
— Да, с удовольствием.
Вскоре мы сидели напротив друг друга в креслах, и она спросила, что случилось с Фаулером и почему меня преследует позиция. Не было смысла утаивать от нее правду, тем более что я ждал честных объяснений ситуации, поэтому я рассказал обо всем, за исключением убийства Тони: я счел излишним сообщать ей об этом. Упомянул лишь, что он сбежал и я не знаю, где он сейчас.
Она откинулась на спинку и потерла висок. Этот жест напомнил мне о Фаулере.
— Вот черт! — Казалось, она подвела какую-то черту. — Не могу поверить в его смерть. Бедный старина Рой.
«Это уж слишком, — подумал я. — Фаулер сам напросился на такой исход встречи, я ему не навязывался со своими услугами».
— А что было после того, как я удрал из клуба?
— Подъехали два автобуса с копами, а этот детектив, который был в клубе и пытался тебя схватить, стал допрашивать меня насчет тебя.
— И что ты ему сказала?
— Что понятия не имею, о ком он говорит. И он оставил меня в покое.
— А кто эти люди, из-за которых у Фаулера возникли проблемы? Они у меня в долгу…
Она подалась вперед и устремила на меня твердый и жесткий взгляд.
— Послушай меня, Макс, не ввязывайся ты в это дело. Считай, тебе повезло, раз тебя еще не разрезали на куски, и на этом брось.
— Ты только скажи, Элейн.
— Ты не обрадуешься, могу тебя заверить. Честно.
— Ну, это уж мне судить.
Она помолчала, затем, поняв, что я не отстану, заговорила:
— В последнее время Рой оказался в сложном положении и обратился к людям, от которых лучше было держаться подальше. Из-за этого клуба он по уши влез в долги.
— И как же это ему удалось с такими-то ценами? Я бы подумал, он миллионер.
— Он не умел экономить, а кроме того, пристрастился к кокаину, съедавшему его финансы. Так или иначе, но он начал занимать деньги не у тех людей, ну, и скоро они стали требовать свои денежки назад. И вот тогда-то он окончательно влип. Оказался у них в руках. Они захотели продавать наркотики в «Аркадии», а Рой должен был руководить торговлей.
— Насколько я слышал, в клубе всегда были проблемы с наркотиками.
— Да, там всегда шла торговля, и все же не настолько крупная, как предполагали. Еще до моего прихода полиция пару раз обыскивала клуб, однако ничего не обнаружила. Но то, что затеяли с Роем эти люди, совсем другое дело. Это организованная преступная банда.
— И когда все началось?
— Точно не знаю. В то время Рой ничего мне не рассказывал. Его уже привлекали за ввоз дури, еще в восьмидесятых, и он отсидел четыре года, так что ему не хотелось снова там оказаться. Торговля велась втихую. — Я кивнул. Элейн говорила правду, я ничего такого не заметил, хотя многие посетители явно по уши накачались этой гадостью. — Но там всегда были наркотики, и если ты знал нужного человека, то сразу мог получить кокаин, экстази и все, что только захочешь. Их продавали несколько человек, в основном вышибалы, но они никогда не держали при себе много, поэтому обвинить их можно было только за хранение одной дозы. Они не орудовали большими количествами. Рой где-то держал наркотики, но я не имею понятия, где именно. Так вот, пару недель назад Рой начал вести себя как-то странно. Поздно появлялся в клубе, закрывался у себя в кабинете, совершенно не занимался делами. Я спросила, что случилось, но он отделался от меня какими-то пустыми фразами. Затем, через несколько дней, умер наш старший швейцар, и оказалось, его отравили.
— Отравили? Я и забыл, что людей убивают таким способом.
— Так сказала полиция. Когда Рой услышал об этом, он чуть с ума не сошел от страха. Он и так был взвинчен, но после этого не находил себе места, как будто считал, что следующим будет он. Но все равно не захотел ничего объяснить. Потом как-то вечером, после закрытия клуба, я застала его в кабинете, он был не то пьяным, не то под кайфом, не знаю. Я еще раз потребовала рассказать мне, в чем дело, и, думаю, только тогда он понял, что должен поделиться с кем-нибудь своими тревогами. Поэтому рассказал мне обо всем. О торговле наркотиками, как она была организована, что происходило между дилерами. Он говорил об этом с явным отвращением, ему действительно не хотелось в этом участвовать. — «Лживый подонок», — подумал я, но ничего не сказал. — Но самое страшное — оказывается, он их обманывал, этих своих сообщников. Забирал себе больше, чем они договаривались. Гораздо больше.
— И как он думал вывернуться?
Элейн покачала головой.
— Он признался, что куда-то вкладывал деньги — но не сказал, во что именно, — его вложения должны были принести двойную или даже тройную прибыль. И после получения дохода он собирался отдать этим людям долг и навсегда от них избавиться.