— Мы должны сами заняться расследованием этого преступления, сэр. Только вчера мы допрашивали Макбрайда, теперь убитого, и это его показания привели нас сегодня на квартиру Джин.
Каппер развалился в кресле, стараясь делать вид, будто понимает мою озабоченность, только у него это плохо получалось.
— Джон, мне нужно обсудить все со старшим инспектором, а я смогу это сделать только завтра. Я не хочу беспокоить его дома по такому вопросу.
— При всем моем к нему уважении, думаю, это необходимо. Я совершенно уверен, что смерть Макбрайда связана со смертью Шона Мэттьюза, поэтому…
Каппер замахал перед собой рукой, как будто разгонял воздух: противная привычка таким образом дать понять собеседнику, чтобы тот замолчал.
— Джон, преступление произошло на территории участка инспектора Берли, поэтому дело находится в его компетенции. Я ничего не могу изменить. Конечно, мы с ним свяжемся, если придем к заключению, что между обоими случаями существует связь.
— Она непременно существует.
Каппер уклончиво кивнул:
— Скажем так, вполне допустима.
— Это больше чем просто допустима. Посудите сами, речь идет о двоих швейцарах из одного и того же ночного клуба, чей хозяин уже несколько дней как бесследно исчез, и оба погибают друг за другом в течение одной недели.
— А вы уверены, что Макбрайд умер в результате убийства?
— Абсолютно. Вчера он был в полном здравии. Насколько понимаю, он был отравлен тем же ядом, каким прикончили Мэттьюза.
— Может быть, Джон, может быть. А если его смерть последовала в результате естественных причин?
— Как это? Его тело засунули в стенной шкаф!
— Нужно подождать результатов вскрытия. Завтра утром обсудим случившееся, и тогда скорее всего старший инспектор позвонит в участок Берли и узнает, что они смогут нам рассказать. А вы пока подготовьте отчет. Кстати, где Беррин?
— Я отвез его домой. Он заболел.
— Опять заболел! Это уже в третий раз с тех пор, как он работает у нас. Что с ним?
— Не знаю, тепловой удар или что-нибудь в этом роде. Последние два дня он много находился под солнцем, — солгал я.
Каппер недоверчиво кивнул, и на его губах появилась скверная, якобы искренняя улыбка.
— Что ж, будем надеяться, он скоро выздоровеет, — лицемерно произнес он.
— Это все, сэр? — спросил я, собираясь уйти. Я не мог долго выносить общества Каппера.
— Не совсем, Джон, — остановил он меня, все еще улыбаясь, что делало его похожим на Будду в состоянии нирваны. Я застыл, полупривстав, и ждал продолжения. — Сегодня мне позвонил мистер Мелвин Кэрролл. Он сказал, будто вы и констебль Беррин побеспокоили его клиента, Нила Вэймена. С чего вам пришло в голову допрашивать Вэймена?
— Он может оказаться одним из подозреваемых по делу Мэттьюза. — Я снова сел.
— Кажется, я не совсем вас понимаю. Человек, у которого солидное криминальное досье, ныне умерший, предположил что Вэймен был любовником женщины, навещавшей Шона Мэттьюза, и это делает его подозреваемым?
— Да, именно так. Он действительно может оказаться подозреваемым, поэтому я счел нужным побеседовать с ним.
— Да вы хоть знаете, кто такой Нил Вэймен?
— Знаю, и это еще одна причина считать его подозреваемым, у него достаточно возможностей и жестокости, чтобы убрать Шона Мэттьюза и Крейга Макбрайда.
— А также достаточно опыта в сокрытии своих следов. Даже если он и замешан в этом деле, в чем я лично сомневаюсь, так как он не из тех, кто питает сентиментальные чувства к женщинам, будет крайне трудно что-либо доказать.
— Значит, нам и пытаться не нужно?
— Дело в том, что Вэймен — крупная рыба и это задача подразделения по борьбе с организованной преступностью — добывать доказательства против него и его сообщников. Они не одобрят то, как вы на него набросились. Я думал, вы собирались поговорить по этому делу с сотрудниками СО7.