Когда Беррин вернулся с допроса, мы еще раз обсудили дело Мэттьюза, но ничего нового в нем не появилось. Около пяти мне позвонила Элейн Томс. Казалось, настроение у нее было получше и разговаривала она куда вежливее, чем в прошлый раз, но к ранее сказанному она ничего не смогла добавить и сейчас.
Через пятнадцать минут я отправился домой и на выходе столкнулся с Тиной Бойл. Мы не виделись с ней два дня, потому что ее перебросили заниматься изнасилованием тринадцатилетней девочки и поручили работать с жертвой. Думаю, она отлично для этого подходила. У нее в характере было нужное соотношение чувствительности и силы воли.
Мы остановились, и я спросил, хорошо ли продвигается расследование ее нового дела, она ответила, что, как и все случаи изнасилования, довольно трудно, тем более что жертва такая маленькая девочка.
— Принимая во внимание все с ней происшедшее, держится она довольно уверенно, но знаешь, Джон, просто сердце разрывается, когда смотришь на нее.
Во взгляде Бойд чувствовалось настоящее страдание, и я мог только утешить ее утверждением, что девочка слишком мала, поэтому еще успеет оправиться от нанесенной ей травмы, хотя сам мало в это верил.
— А тебе удалось узнать что-нибудь в связи с этой версией отравления? — в свою очередь, задала она мне вопрос.
— Нет, и я по-прежнему не уверен, будто чего-то добьюсь.
Когда Бойд вывели из нашей группы, я забрал у нее записи относительно яда, которым был отравлен Шон Мэттьюз. Записи оказались очень подробными, но ни на какой след не навели.
— Похоже, ты просмотрела все возможные версии.
— Да, я проверила самые явные, но, думаю, мы что-то упустили.
— А ты не искала похожие случаи в Интернете?
— Пару раз порылась там, но, как только вводишь ключевые слова, на экране появляются тысячи совершенно неподходящих справок. Иногда мне кажется, что Интернет переоценивают как средство, помогающее узнать все о каком-либо вопросе. А потом ты же знаешь, как здесь на это смотрят. Начинаешь рыться в Интернете, и все думают, будто тебе нечего делать. Здесь относятся к новшествам, как в старину луддиты[14].
— Думаю, мне стоит полазить по Интернету дома, я давно купил компьютер, просто все некогда посидеть за ним.
— Такова наша жизнь, — сочувственно вздохнула она.
Я хотел предложить ей зайти куда-нибудь выпить, но не успел и рот раскрыть, как в коридоре появился взволнованный Нокс.
— Тина, Джон, привет. — Он остановился и взял меня под локоть. — Извините, Тина, у нас кое-какие подвижки по делу Мэттьюза. Джон, мне нужно срочно с вами поговорить.
Я наскоро попрощался с Бойд и вернулся в комнату вместе с Ноксом.
— Что случилось, сэр?
— Речь идет о пятне на сиденье машины, на днях остановленной патрульными. Ну, по поводу которой вы звонили в участок.
— И?…
— Это кровь. И попробуйте догадаться чья?
— Не могу сказать, сэр.
— Не кого иного, как самого мистера «Аркадия», Роя Фаулера. Она совпала с образцом крови, которую мы у него брали, когда посадили за управление машиной под воздействием наркотиков.
— Ну и ну!
Он повернулся и многозначительно уставился на меня:
— Кажется, я знаю, что произошло.
Вскоре к нам присоединились вызванные Каппер, Хансдон и Беррин. Каппер поинтересовался моим разговором с Маликом.
— Он не общался в последнее время с Дэннисом Милном? — спросил он с ехидной усмешкой, подтаскивая себе стул и усаживаясь.
— Да, недавно получил от него почтовую открытку. — Я тоже улыбнулся. — Оказывается, тот открыл гостиницу в Боурнмаусе. Говорит, будто предоставляет скидки полицейским инспекторам и пенсионерам.
Капперу моя шутка нисколько не понравилась, так как попытка уколоть меня сорвалась, но все-таки он сдержался и ничего не сказал. Хансдон зевнул.
— Итак, джентльмены, — призвал нас к порядку Нокс. — У нас важные новости.
Затем он пересказал вновь прибывшим о результатах анализа пятна крови в машине, после чего сел, выпрямившись, словно кол проглотил. Последовала пауза, во время которой все переваривали услышанное.
14
Участники первых стихийных выступлений рабочих (к. XVIII — н. XIX вв.) против внедрения машин в Великобритании. От имени Неда Лудда, который первый разрушил свой станок.