Все это не мешало Леночке порхать и парить. В марте, когда кругом весна и даже самая маленькая букашка ищет себе пару, порхать и парить легко. Особенно в новых сапожках Manola Blahnik и тренче Versace.
На работе – а Леночка была начальником отдела продаж в средненькой такой фирмочке – все было так же легко и прекрасно. Зарплату в очередной раз проиндексировали. Начальство – две молодящиеся дамы – тоже слегка начинало порхать и парить. Небольшой коллектив отдела, хоть и отрывался слегка от земли, но работу выполнял вполне исправно. Да и сама Леночка, уносясь в небесные выси на каждом свидании с Коленькой, возвращалась на грешную землю ровно в девять утра следующего дня, переступая порог своего кабинета и включая компьютер.
В общем, все было хорошо. Можно даже сказать, сказочно хорошо. Через два месяца они с Коленькой поняли, что на свидания тратится слишком много времени и энергии и хорошо бы оптимизировать процесс. Результатом стала аккуратная «двушка» неподалеку от Леночкиной работы.
Потихоньку стало не до театров, не до выставок и не до кино. Но это как-то сразу стало и не нужно. Леночка перестала писать стихи. Это тоже стало как-то некстати. Страдать больше было не о ком и незачем: она была счастлива. Вместо японских и китайских ресторанов появились котлеты по-киевски, борщи и солянки. Леночка не то чтобы любила готовить, но Коленька так любил домашнюю еду, так восторгался ее способностями, что не научиться было невозможно.
Теперь, пожалуй, стоит описать Коленьку.
Коленька, как мы уже знаем, был жгучим брюнетом. Ростом – один метр и восемьдесят два сантиметра. Весом семьдесят девять килограмм. И все эти семьдесят девять килограмм живого веса были идеальны.
Леночка была эстетом – она всегда очень трепетно относилась к внешности своих избранников. Поэтому и Коленька в их первую замечательную ночь-утро был рассмотрен ею на предмет красивости со всех сторон.
В первую очередь Леночка всегда обращала внимание на нос мужчины. Нос должен быть хорошо выраженным, пропорциональным лицу и иметь красивую форму. Дальше – уже на все лицо в целом. Леночка любила кареглазых. Ей нравилось, когда у мужчины был волевой подбородок, но непременно с ямочкой. Никаких морщин! Никаких сросшихся над переносицей бровей! Никакой трехдневной щетины! А также угрей, прыщей и прочей гадости. Лицо должно было быть красивым, выразительным и интеллигентным. С высоким лбом.
У Коленьки нос был прямым, тонким, с едва заметной горбинкой. Внимательные карие глаза, аккуратные брови. Подбородок с ямочкой. А вместо ужасной щетины – приятная и необычная бородка «эспаньолка». Очень красивое, свежее и чистое лицо. Вдохновенно-мужественное. Решительное. Леночка закрывала глаза, и видела Коленьку где-нибудь на баррикадах и непременно с флагом в руке. Или на капитанском мостике пиратского корвета. Или верхом на коне.
У Коленьки были красивая шея, красивые плечи и красивые ключицы. У него были крепкие руки с хорошо развитыми бицепсами. И при все при этом – с очень выразительными ладонями и пальцами. В общем, руки у него были мужественные, но не огромные, как лопаты, и не с длинными женскими пальцами, как у музыканта: нормальные красивые мужские руки. С ухоженными ногтями! Леночка всегда на это обращала внимание.
Живот у Коленьки был рельефный – с теми самыми кубиками, о которых мечтают все занимающиеся бодибилдингом. Кубики покрывал небольшой – ровненький и аккуратненький – слой жирка. Коленька не был худым. И не был толстым. Был он как-то естественно упитан и в меру строен. И ноги у него были прямые. Совершенно прямые длинные ноги с красивыми коленочками. Немного волосатые, но ровно настолько, насколько положено. И ногти на ногах были аккуратно подстрижены.
Коленька всегда хорошо пах. Но все вместе – и его красота, и ухоженные руки, и приятные запахи – все это нисколько, ничуть не делало его женственным. Напротив, Леночкин новый возлюбленный на всякого производил впечатление настоящего героя – мужика брутального по определению. Его внимательные карие глаза – обычно смешливые – в любой момент могли стать холодными. И у всякого, увидевшего этот взгляд, сразу возникало желание сделать все, что Коленька скажет.
Никто – кроме Леночки, которая это делала только за глаза или про себя, – не смел называть его Коленькой. Только Николаем. И чаще всего – на «вы».
Тем более что Коленька, несмотря на свои двадцать восемь, был директором одного из управлений в крупной компании, владел серебристым «Пассатом» и почти накопил на первый взнос для покупки собственной квартиры. В костюме-тройке с золотой заколкой на галстуке Коленька был безупречен. С папкой и барсеткой он у любого бизнесмена вызывал непреодолимое желание навязаться к нему в партнеры.
Коленька был серьезен и сдержан. Коленька прочитал Мураками и Коэльо, немного разбирался в живописи и иногда смотрел канал «Культура». Выглядел он интеллигентно, говорил правильно и красиво и всегда был готов поддержать беседу парой-тройкой метких и исполненных бездны информации фраз.
Впрочем, особенно-то Леночке и не хотелось с ним разговаривать. Ей было довольно того, что говорил «ее Коленька», а сама она слушала. Хотя, впрочем, толком и не слушала – а сидела обычно и разглядывала его. Каждый день заново открывая для себя, что нос у него красивый с едва выраженной горбинкой. Глазки карие. Бицепсы-трицепцы со всех сторон так и прут. Ручки ухоженные.
Даже когда они уже стали жить вместе и Коленька иногда по вечерам усаживался смотреть футбол, Леночка садилась в уголок, чтобы удобнее было оттуда, исподтишка, разглядывать его. Любоваться. И по ночам она частенько, проснувшись, не стремилась сразу же снова заснуть, а приподнималась на локте, зависала над ним и любовалась, любовалась, любовалась.
А еще ей очень нравилось ходить с ним по улицам: все женщины как одна оборачивались, чтобы еще раз посмотреть на Коленьку. А потом и на Леночку – бабу, которая сумела подцепить такого клиента.
2
Эта глава посвящается феминизму
– Что, опять расстрадалась по своему красавцу? – Дуська толкнула Леночку локтем. – С лица – воду не пить!
– Но что я могу поделать, если мне только красивые нравятся?! – огрызнулась та. – Не хочу я с уродом жить.
– Ничего-то ты в жизни не понимаешь. Вразумила бы я тебя, да лень.
– Тебя послушать, так все в жизни должно быть серьезно, обстоятельно. А мне хочется стремлений, порывов! – перекрикивая шум автострады, возмутилась Леночка.
– Что? – не расслышала Дуська. – Стремления порыгивать?..
– Да ну тебя! – окончательно обиделась Леночка.
– Да ладно тебе... – Дуська покосилась на нее и подмигнула, посмотревшись в зеркало заднего вида, кокетливо поправила прическу.
Полное ее имя звучало как Дульсинея – Дуськин папа обожал «Дон Кихота». В младших классах школы над ней смеялись, в средних, когда каждому изо всех сил хочется хоть чем-нибудь выделиться, завидовали, в старших – привыкли. Но всегда звали Дуськой. Дульсинея для всех было слишком длинным, чтобы каждый раз выговаривать целиком.
Дуська была высокой блондинкой с грудью четвертого размера. Интеллигентное лицо и два высших образования не спасали: мужики роились вокруг, как мухи над банкой варенья, и хотели, как и эти мухи, только одного: урвать себе побольше. Неудивительно, что Дуська была феминисткой.