Она обернулась, посмотрела в его глаза.
– Я измучила тебя. У тебя грустные, усталые глаза.
– Я боялся, что ты не вернешься.
– Боялся? Тогда поцелуй меня. Поцелуй сейчас же! И обними. Покрепче. И никогда… Слышишь? Никогда не отпускай!
И было возвращение домой из убогой, чужой комнатенки, где остались все слезы и беды, и одиночество. И была ночь. И были его счастливые, горящие страстью глаза. Ее уступчивое: «Да». Его ненасытное: «Нет».
Он любил ее, как жадный, изголодавшийся завоеватель и как искусный любовник, как любящий и любимый мужчина, даря бездну нежности, радости, наслаждения. Она чувствовала, что желанна, она чувствовала, что любима, она чувствовала себя богиней в его руках.
Обессиленные, счастливые в объятиях друг друга, они уснули лишь под утро, когда в окне забрезжил розовый рассвет.Таю разбудил его хриплый, больной голос.
– …не знаю. Знобит. Температура сорок. Голова болит, горло… – говорил кому-то Обнаров.
Голос доносился из кухни сквозь приоткрытую дверь.
Тая накинула его халат и пошла в кухню.
– Да, отлежусь сегодня. Извини, Талгат, что так вышло, – он поманил Таю рукой, обнял, чмокнул в лоб и страдальческим голосом продолжил: – Ты уж объясни нашим английским коллегам. Завтра? Завтра буду обязательно. Да… – он закашлялся, махнул рукой. – Бог с ними, с этими штрафными санкциями. Все. Пока! – он бросил телефон на диван.
– Костенька, ты заболел?
Тая взволнованно потрогала его лоб. Обнаров поймал ее руку, поцеловал.
– У меня сегодня съемка с восьми утра. Этот английский проект высосал из меня все силы, – своим обычным голосом произнес он. – Я просто хочу побыть с тобой полдня, в три у меня репетиция. Это ложь во спасение. Я не думал, что ты услышишь.
Он обнял ее, легонько, вскользь коснулся губами уголка ее губ.
– Видишь, опять не дотягиваю до идеала.
– Ты напугал меня.
Последовавший поцелуй был лучшим средством заслужить прощение.
– Нас ждет сегодня одно очень важное дело, – оторвавшись от ее губ, прошептал он. – Прежде это нужно обсудить.
– Какое дело?
Он улыбнулся.
– Давай поедим чего-нибудь. Жутко есть хочется. Обсудим за завтраком.
В приготовлении завтрака Обнаров был плохим помощником, потому что то и дело звонил телефон, и ему приходилось отвлекаться на эти звонки. Заняв прочную позицию на диване, занятый переговорами, он с удовольствием наблюдал за ее хлопотами. Уже вовсю кипел рис, уже аппетитно повеяло лучком от жарящегося мяса, уже был готов овощной салат и холодная мясная нарезка, а телефонным звонкам все не было и не было конца.
– Тебе звонят из театра, из одного, потом из другого. Тебе звонят со студии. Тебе звонят из благотворительных фондов, из приемников-распределителей, из милиции, опять со студии, опять из театра… Как можно все это выдержать? – недоумевала она.
– Нужно.
Он улыбнулся, обнял ее за талию.
– Костя, нет! Ты испортишь мои часовые хлопоты. Будь благоразумным.
– Легко сказать…
Он разжал объятия, и Тая ловко из них упорхнула.
За завтраком Обнаров был молчалив и серьезен.
– Костя, ты хмуришься. Тебе не нравится еда? Невкусно? – беспокоилась она.
Он не ответил. Отложив вилку и нож, он теперь внимательно смотрел на нее, думая о чем-то своем.
– Как ты себе нашу свадьбу представляешь? – вдруг спросил он.
– Я думала, тебе завтрак не нравится.
– Спасибо. Все очень вкусно. Ответь.
Тая смутилась, пожала плечами.
– Я не думала об этом.
– Но как-то ты представляла себе это. Девчонки, наверное, любят фантазировать на эту тему. Ну, не знаю… Там… платье красивое, лимузины, кареты, яхта…
– Может быть… – она коснулась его руки. – У меня все проще. Есть ты и я. А в ЗАГС – хоть в джинсах.
– Ты готова пойти в ЗАГС в джинсах?! – он не скрывал изумления.
– Да.
– Одевайся! По дороге купим кольца, распишемся. Думаю, моя командировка в Лондон и мое имя будут теми особыми обстоятельствами, с учетом которых нас распишут сразу. Ты будешь моей женой.– Девушка, то кольцо, с бриллиантами, покажите, пожалуйста, – попросил Обнаров.
Продавец подошла к витрине, склонилась, уточняя, что именно хочет посмотреть покупатель, потом смерила критическим взглядом молодую пару в простеньких толстовках и потертых джинсах, но к сейфу-витрине так и не прикоснулась.
– Это очень дорогое кольцо. Двенадцать тысяч евро, – безразлично констатировала она. – Вы зашли в элитный ювелирный магазин «У Тиффани». Вам вниз по улице два квартала.
– У вас профессионально отточенное хамство. Вам никогда не приходило в голову, что люди с деньгами одеваются просто? – с холодной улыбкой осведомился Обнаров.
Он снял темные очки и бросил их на отполированную до блеска витрину. Его взгляд был тяжелым и пристальным, глаза грозно сверкали острым стальным блеском.– Ой! Это вы?! – продавщица сдавленно охнула, тут же схватила ключи и принялась отпирать витрину. – Простите, простите… – путаясь в ключах, повторяла она. – Сейчас все покажу. Извините…
– Добрый день, господин Обнаров. Мы рады вас видеть, – с легким поклоном приветствовал Обнарова управляющий менеджер. – Чем могу помочь вам и вашей очаровательной спутнице?
– Благодарю вас. Кажется, мы уже вышли из конфликтной ситуации. И все же… – Обнаров улыбнулся, наблюдая, как вся покрасневшая от волнения и смущения продавщица штурмует последний замок. – Помогите, пожалуйста, вашей сотруднице. Мы не располагаем достаточным количеством времени, чтобы ждать.
Управляющий забрал из женских суетливых рук ключи и отпер витрину. Поставив перед Обнаровым и Таей заветную вещицу, он с довольной улыбкой произнес:
– Отменный выбор!
Обнаров взял кольцо и надел Тае на безымянный палец левой руки.
– Мне нравится, – констатировал он.
– Костя, я не смогу его носить.
– Почему?
– Представь, как я поеду с ним в метро? Как я на лекцию приду? Это же звезда с неба!
– Будем выходить куда-нибудь – наденешь.
– Я хочу обычное, скромное обручальное кольцо. Понимаешь? Чтобы носить каждый день.
– Купим. Проблема-то какая! Ты же примеряешь не обручальное кольцо, это кольцо – подарок. Событие нужно как-то обозначить?
– Подарок?! – Тая растерянно смотрела то на Обнарова, то на кольцо. – Спасибо…
– Идем смотреть обручальные кольца.
В выборе колец они разошлись.
– Мне нравятся вот эти. Обычные. Гладкие, – говорила Тая. – Моя бабушка говорила, что обручальное кольцо должно быть гладким, тогда и вся жизнь будет гладкой.
Обнаров улыбнулся такому доводу.
– Твоя бабушка, очевидно, была мудрой женщиной, но мне больше нравятся вот эти. Смотри, современный дизайн, прямоугольная огранка, красивый орнамент, точечки-бриллианты. По-моему, замечательно!
– Если ты будешь носить это кольцо, Костя, тебе надоест навязчивый блеск его бриллиантов, один и тот же узор покажется скучным. Костя, это же на всю жизнь!
– Что же делать? – он склонился над витриной. – Что же делать? – озадаченно повторил он. – Вот. Смотри! Компромиссный вариант. Абсолютно гладкая поверхность, три малюсеньких бриллиантика по диагонали. Как тебе?
– Опять бриллианты? Нет!
– Ты не понимаешь. Их три. Это символично. Семья. Ты, я, ребенок или дети. Это уж как Бог решит.
– Я согласна!
Регистрация брака заняла не более десяти минут, и то основную часть этого времени хмурая сотрудница ЗАГСа выписывала свидетельство о браке, делала записи в толстых книгах и оформляла штампы в паспортах. Так что, стоя на ступеньках крыльца почтенного заведения и держа в руках свидетельство о заключении брака, оба не могли поверить, что событие свершилось.
– Тошная церемония… – поежившись то ли от внезапного порыва ветра, то ли от оставшихся впечатлений, произнес Обнаров – Жена, счастья-то больше стáло?