Убедившись, что я поняла и приняла информацию, Романов обогнул столик и дойдя до самого конца, к мишени, переместил её гораздо ближе, так, чтобы она находилась метрах в десяти от меня.
Стоило Егору стать за моей спиной, как я тут же высадила всю обойму, особо не заботясь о точности. А потом ещё одну, но уже с большей внимательностью и старанием. Чувствовала, как всё это время, он стоит за моей спиной, не далеко. Близко. Непозволительно близко ни для тира, ни для просто жизни. Чувствовала, как он заносит руку, желая опустить ту мне на плечо или талию, возможно просто, чтобы коснуться, возможно, чтобы остановить.
Мне этого не хватало, такой вот разрядки. Глубоко в душе, была благодарна Егору за то, что он привёз меня сюда. Мне нужно было выплеснуть эмоции. Слёзы — это конечно хорошо, но не так действенно, как тогда на ринге или сейчас в тире.
Остановилась, почувствовав на своих крепко сжатых пальцах, тёплую ладонь Романова. “Хватит” — говорил таким образом. Послушно опустила руки, но не выпустила оружие.
Егор снова обошел столик, замер на несколько секунд разглядывая мишень и развернулся ко мне.
— Идиотка? — послышался вскрик, где-то справа.
— Ушли. — ровно ответил Егор, не сводя с меня взгляда, шагая мне на встречу — Ушли. — повторил грубее и увереннее.
Через несколько секунд послышалась отборная ругань и хлопок двери.
Егор сделал ещё пару шагов, останавливаясь в полутора метрах от меня, а я продолжала держать руки в напряжении, целясь точно в него, по центру груди.
Отчего-то, когда он шагал, отчётливо поняла: он навсегда. Больше не отпустит и не уйдёт с дороги. Не тот он мужчина, который отпустит “своё”. А то, что я его, читалось в каждом его взгляде, в каждом касании и даже усмешке.
— Давай Лиса, третьего шанса не будет. — сказал тихо, не сводя чёрного взгляда с моих глаз — Моя. — произнёс одними губами. — Стреляй! — повысил голос, заставляя вздрогнуть и выстрелить.
Думаете легко выстрелить, глядя человеку в глаза? Раньше думала нет, думала, что никогда не решусь на такой безумный, ужасный, жестокий поступок, даже если от этого будет зависеть моя жизнь. В реальности всё оказалось намного проще.
5
— Жить будет. — не расслабляя напряжённых бровей, перевёл взгляд с молчаливого Егора, на меня, Яров.
Пилюлькин, Айболит — называете, как хотите, смысл один. Линка вообще зовёт белобрысым придурком, деспотом и тираном.
— Несколько дней проведёте дома, постельный режим. Тут навряд ли согласишься остаться. — продолжил Сергей Русланович, промывая рану, заставляя Егора вцепится руками в кушетку — не впервые порывается вскочить на ноги; а меня скривится и закусить губу.
— У меня работа, не могу. — выдавила из себя, отводя взгляд от кровоточащей раны.
— Романов решить. — кинул доктор, осматривая рану — Зашивать не будем, но заживать будет долго. Первые дни будет кровоточить и сильно болеть, не упрямься и отлежись. — поднял на меня строгий взгляд — Сделаешь только хуже. Тем более Марья не оценит такую красоту. — покачал головой “любуясь” моим коленом и голенью — Руки целы? — спросил в который раз.
— Марья? — проигнорировала его вопрос, задавая свой, сведя к переносице, светлые брови.
— Малина поможет с обработкой и перевязками. — так же, как и я, включил игнор Яров — Рецепт выпишу, Егор купит необходимое. Не спорь! — резким восклицанием, перебил ещё не начавшую спорить меня.
— Яр. — осадил Пилюлькина Романов, привлекая к себе наше внимание.
— Говорят в тебя стреляли? — спросил с усмешкой, вгоняя меня в краску.
Приподняв уголок губ и одно плечо, Егор перевёл взгляд на краснеющую меня.
— Забирай. — кивнул Яров, в мою сторону — Ко мне двадцать пятого, во вторник. Посмотрим, может дам добро на твою работу.
— Благодарю. — фыркнула, с небольшой долей искренности.
Всё-таки он вытащил все осколки из моей ноги, не разу не возмутившись моему скулежу и неконтролируемому дёрганью ноги.
Егор, словно только и ждал команды, подорвался с места и уже хотел протянуть ко мне руки, как я его остановила, резким бурчанием.
— Сама. — буркнула, разглядывая ровно отрезанную штатину.
Увы, её спасти не удалось. Дабы безболезненно добраться до моей раны, вещь пришлось испортить, хотя и до ножниц в руках Ярова она имела не лучший вид.