Мои объятия крепки. Я никак не могу забыть то, что только что увидел, и хотя это был всего лишь краткий эпизод, нельзя усомниться в глубине и силе того, что она испытала. Я должен знать, что же произошло. Я должен убедиться, что с ней все в порядке. Не знаю почему, но должен.
— Как ты себя чувствуешь, девочка? — наконец с пересохшим горлом спрашиваю я.
— Нормально, — кивая, икает она.
Я рад, что она не делает попыток слезть с моих коленей, и воспринимаю это как знак того, что могу продолжать разговор.
— Ты помнишь, что тебе снилось? Я услышал, как ты кричишь, и пришел посмотреть, в чем дело.
Ну, частично я говорил правду.
Она снова кивает:
— Да.
— Винсент?
— Нет, — бормочет она. — Гораздо хуже.
Я делаю следующее вполне логичное предположение:
— Ис?
При звуке этого имени она теснее прижимается ко мне, без слов отвечая на вопрос.
Несколько минут мы молча сидим, каждый погруженный в свои мысли. Интересно, Иса или Мэддена, парня, с которым, как мне известно, она недавно встречалась, она представляла в первой части своего сна. Потом мне становится любопытно, почему она считает, что Ис гораздо хуже, хотя ясно, что теперь он не представляет для нее никакой угрозы. Она была в этом уверена.
— Почему?
Прежде чем я успеваю сообразить, это слово срывается с моих уст.
Девушка запрокидывает голову назад и пристально глядит на меня сквозь мокрые слипшиеся ресницы:
— Что почему?
Наши глаза встречаются, и от ее небесно-голубых молний у меня перехватывает дыхание. Когда я держу ее в своих руках, ее сходство с Дарьей становится еще более заметным. Пытаясь подобрать слова, я тяжело сглатываю:
— Почему ты считаешь, что Ис гораздо хуже, чем его отец?
Даже не моргнув глазом, она отвечает:
— Потому что те, кого ты любишь, всегда могут ранить тебя сильнее.
— Умная девочка, — отвечаю я.
В моем голосе звучат нотки удивления, но это не из-за ее ответа, а из-за внезапной перемены в атмосфере, царящей между нами. Я не знаю точно, что это, и не знаю, как это описать словами, но что-то изменилось. Мы изменились. По какой-то причине я ловлю себя на мысли, что надеюсь, что так останется и впредь. Я действительно имел это в виду, когда говорил, что не позволю, чтобы с ней что-нибудь случилось. Теперь она не только под моим наблюдением, но и под моей защитой, и от этого в моей груди как будто становится больше воздуха.
Положив локоть ей под шею, я мягко направляю ее голову обратно к себе на грудь и кладу подбородок ей на лоб.
— Поспи еще немножко, котенок. Обещаю, ты будешь в безопасности.
Глава
9.
(Until the Day I Die — Story of the Year)
Мэдден
Утреннее солнце, пробивающееся сквозь тонкие занавески, заливало теплым, мягким светом комнату отеля в центре Чикаго. К несчастью, сидя на огромной роскошной кровати с чашкой кофе в руке и читая в Интернете старые газетные статьи, я ощущаю внутри себя что угодно, кроме тепла. После прочтения подробностей жизни Блейк, когда она была еще Брайли, кровь, текущая в моих венах, стала холодной, как арктический лед. Даже еще холоднее.
Одна мысль о том, что ей пришлось вынести — о том, что она наблюдала, и, что еще хуже, испытала — заставляет меня испытывать ужасную жажду крови. Может быть и хорошо, что вчера во время первоначальной вылазки я не нашел Винсента Риччи. Тогда, возможно, этим утром вместо «Хилтона» я бы проснулся в серой тюремной камере.
Стук в дверь на время прерывает мои суицидальные мысли, и я слезаю с матраса, чтобы впустить доставку еды в номер, по пути я набрасываю на себя футболку, дополняя ею пижамные штаны. Сам не понимаю, почему первым делом заказал еду, ведь я потерял к ней всякий интерес — мой аппетит исчез вместе с Блейк. Сон также испарился. В своих теперешних снах я вижу, что моя сладкая девочка снова со мной, только чтобы потом проснуться в кошмаре наяву, что ее нет рядом, или мне снятся все те ужасы, через которые она прошла и которые привели ее в Калифорнию, чтобы начать жизнь заново.
— Доброе утро, мистер Декер, — бодро приветствует меня молодой человек, одетый в форменную рубашку-поло и слаксы. — Где бы вы хотели, чтобы я накрыл завтрак?
Я рукой указываю ему внутрь номера и пожимаю плечами:
— Где угодно. Можно на кровати.
Он ставит поднос поверх одеяла, затем поворачивается и вручает мне чек, чтобы подписать:
— Я могу что-нибудь еще для вас сделать?
Нацарапав свое имя, я добавляю к чеку чаевые и, покачав головой, бормочу себе под нос: