— Давай, — быстро согласился Рич и позвонил по телефону, расплываясь в сладкой улыбке, чтобы одинаково коверкая английские и испанские слова, сообщить, что задержится.
— Похоже, не горная болезнь, — все-таки не сдержался Кобейн.
Он получил свою порцию подколок и шуток по поводу внешнего вида, особенно серьги в ухе. Бэй не хотел ее снимать, словно она была антенной, способной уловить сигнал от его Тайны. И, конечно же, комментарии по поводу безалкогольного напитка в баре. Потом Рич утопил его в рассказах о летнем отпуске в Долине Невадо в Чили, куда отправился ради гор, лыж и дешевых вертолетных высадок.
— Четыре с половиной тысячи — это не шутка, Бэй! Три дня на трех тысячах проторчал и литры кока-чая выпил, чтобы не штормило. Зато накатался и в Лос Оливаре, и Парагуерре. Со Стрелкой моей в вертолете познакомился. Она инструктор и гид. Го-ря-чая! Как вулкан Тупунгато, рядом с которым мы катались. А по ночам, представь, купание в бассейне под самыми глазастыми звездами мира в открытом бассейне или танцы до утра.
Пиджак уже висел небрежно заброшенным на спинку стула, Рич расстегнул верхние пуговицы рубашки, взъерошил волосы.
— Черт, — он вдруг махнул рукой в сторону лица Бэя, — а ведь это я всегда хотел серьгу в ухе и вертикальную штангу в бровь.
— Работа не позволяет? — усмехнулся Бэй, вспоминая, как Ричард шел из офиса к машине.
— Она мне ничего не позволяет. Контракт Кардинала для меня как кандалы на ноги. И вообще ощущаю себя говном в красивой шкатулке. А-а-а, — Рич отвернулся, застыл с блажной улыбкой, словно увидел перед собой заснеженную целину, — вот брошу все и уеду со Стрелкой в Чили. У них семейный бизнес. Вертолет. Отец и старший брат пилоты, Хислайна с братом опять же — гиды и лыжные инструкторы. У их матери сарай есть около подъемника, где она сосиски варит и кофе из термоса разливает.
Время поджимало, и Кобейну пора было сказать о том, зачем он приехал к Ричарду, утонувшему в мечтах о свободе на другом конце мира.
— У меня к тебе необычная просьба, — начал он.
20. Бэй
Открыв глаза, Бэй увидел над собой светлый потолок, показавшийся знакомым. Хотел повернуть голову, но сделать это получилось с большим трудом. Рядом возвышалась стойка капельницы с полными мешками прозрачной и цветной жидкости. Бэй проследил взглядом путь тонкой трубки до своего запястья. Странно, но он не чувствовал иглы. Даже когда пошевелил пальцами руки. Паника накрыла ударом, ослепила на мгновение. Он пошевелил пальцами… или нет?! Кобейн пробовал подвигать ногами, но не чувствовал их… или даже не двигал? Пальцы ног! Ступни! Он попытался согнуть колени. Руки! Ладони, пальцы! Первые ощущения появились в районе плеч, он же смог повернуть голову? Да. Медленно, словно сигналы от мозга проходили метры, прежде чем достигали шеи.
Захотелось заорать от отчаяния!
Что с ним случилось?
Параплегия? Или он парализован, начиная с шейного отдела? Но как? Когда?
Сначала успокоиться. Начать дышать, словно при медитации. Закрыть глаза, чтобы не отвлекал чем-то знакомый потолок.
Что Бэй помнит из вчерашнего вечера?
Разговор с Ричем в баре.
Потом один родственник подбросил его на встречу с другим родственником — в квартиру Анджи в центре Вены, где Кардинал ждал его к ужину. Стол в столовой был накрыт на двоих. Сверкала белизной скатерть, на ней — дорогой сервиз, набор блестящих серебряных приборов. Как всегда у Анджи. Кики возвращалась из клиники на следующий день, чтобы пройти курс реабилитации в городе в группе именитого психолога, поэтому Кардинал перебрался на некоторое время в столицу.
Так, дальше…
Прислуживал за столом восковая кукла мадам Тюссо, Рай, одинаковый во всех его ролях — помощника, охранника, извозчика инвалидной коляски… официанта.
Герцог плохо выглядел за ужином. Значительно хуже, чем в Сэнт-Морице. Даже не поднимался из коляски. Под его глазами темнели круги, и Кардинал пару раз позволил раздражению вылиться во взгляде и в опущенных уголках рта! Он злился от того, что Кобейн пропал и находился в недоступности, удивив открытой демонстрацией недовольства. Родственники поддерживали регулярную связь, но Бэй не обязан был сообщать о своих планах и местонахождении. Он еще подумал, что реакция Анджи связана с незаконченным в Сэнт-Морице разговором, и сам вернулся к нему рассказом о цирковом прошлом Ари, даже показал фотографию с афиши. Кардинал нервно ухмыльнулся по поводу насмешки Судьбы, что информация хранилась все эти годы в нескольких километрах от его квартиры. Обещавший откровенность в Сэнт-Морице, за столом Анджи вел разговор о генотипе и диапазонах проявления действия генов в фенотипе. Как будто это было интересно Бэю! Потом распространялся о критериях отбора в свою гвардию, поясняя, что обращал внимание на скорость развития детей, связанных с Ари прямым наследованием. Что выделял физическую подготовку, способности к языкам. Память. Кардинал лил пусть драгоценную, но воду, уклоняясь напрямую отвечать на вопрос, почему именно Ари была выбрана им как носитель сильных генов. Правда, Бэй все-таки узнал что-то новое. Вернее, получил подтверждение очевидному. Перстень со скаполитом, с которого началась спираль совпадений и случайностей, приведшая к этому разговору, принадлежала именно Ари.