Ларс всегда был аккуратен, настойчив, властен, но сдерживал страсть, словно щадил Ану или защищал от чего-то, не позволяя себе и ей оказаться на грани, за которой между ними все изменится. С одной стороны, Ана была ему благодарна за неторопливость, с другой — ее это злило и раздражало. В обоих мирах, где хранение невинности до какого-то важного момента было скорее исключением, чем правилом, Ана в свои двадцать оставалась девственницей рядом с единственным мужчиной своей жизни. И этот мужчина по прозвищу Железный Пес вел себя так, словно сердце у него было из металла, а воля — из камня. Ана уже успела превратиться в опытную искусительницу. Спасибо природной грации, изобилию наглядных материалов в реальной и виртуальной действительности и врожденной притягательности, о которой часто рассуждал Мирн, грозя кострами средневековья. У него были на то причины, потому что Ане часто приходилось пользоваться женскими чарами для успеха их дел, и она не знала неудач. Мужчины разных возрастов и национальностей не оставались равнодушными, если она начинала игру в соблазнение. Ана чувствовала, с кем и как нужно себя вести — где требовалось откровенное заигрывание и грубый призыв, где нужен был нежный взгляд из-под опущенных ресниц — и неизменно добивалась того, что мужской взор терял ясность, а голос становился глухим.
Только Железный Ларс сопротивлялся ее притяжению, оставляя Ану в сомнениях, какую еще тактику соблазнения попробовать, чтобы пробить стену металлического хладнокровия. Стену. Потому что в глазах Наследника порой полыхали такие огни, что Ана горела в них фитилём.
Но однажды случился совсем, совсем другой вечер.
Он начался на крыше мира, в ресторане Вертиго в Баньян отеле в Бангкоке.
Столики в двух уровнях отделяли от падения с высоты шестьдесят четвертого этажа прозрачные стеклянные стены, почти не различимые в темноте, отчего казалось, что находишься рядом с пропастью. Звезды были такими тяжелым в ту ночь, что падали в подсвеченные маленькими лампочками тарелки и усыпали светящимся мусором весь город внизу.
Заканчивался удачный период на Земле. За три месяца удалось собрать много ценных камней. Почти никаких краж. Аукционы-продажи, на которых Скользящие покупали драгоценности под разными именами, тратя заработанные в неформальных соревнованиях деньги. Ларс был так доволен результатами, что последние две недели троица путешествовала по Азии.
Ана была очарована Тайландом — благословенной богами землей.
Нигде в обоих мирах не было таких сочных и вкусных фруктов, нигде так умопомрачительно не пахли специи. Кориандр и лимонная трава были по-особому ароматны, так же, как шалфей и имбирь, базилик и кафрский лайм. Тамаринд. Куркума казалась пронзительно-оранжевой и даже обычный чеснок обладал более острым вкусом.
Троица Ларса провела несколько дней в Бангкоке. Они катались на лодке по набухшей после сезона дождей реке, петляли по узким каналам, распугивая речных варанов и крыс. Исколесили на велосипедах центр города, скользя между собаками и людьми и лавируя в узких улочках рядом с горячими кастрюлями, пыхтевшими на маленьких примусах. От одной кухни до другой, ныряя в ароматы китайской и тайской еды.
Цветочный рынок напоминал разноцветное море, затопив часть города. По нему было трудно плыть, продираясь сквозь заросли диковинных водорослей и толкаясь с водяными духами, в которых превращались продавцы и туристы.
Ана настояла на посещении королевского дворца. Она посмотрела фильм «Анна и Король» и мечтала почувствовать себя европейской девушкой, попавшей в сиамскую сказку из золота и разноцветной мозаики. Оказывается, мозаику складывали из расколотых до мелких осколков китайских ваз.
Мирн изнывал от жары, ругаясь на влажность. Ларс стоически следовал за Аной, порой освобождая для нее путь, а она потерялась в сложных орнаментах, ослепла от золота крыш, была околдована фигурами мифических животных и разнообразных духов. Макет Ангкор Вата напомнил ей Красную Долину, словно это здание подошло бы другому миру. Тогда она еще не видела Закатного дворца. А Мирн и Ларс не страдали избыточной фантазией.
Зато все трое долго и молча рассматривали укутанного в золотой наряд изумрудного Будду, который на самом деле был сделан из жадеита. Стояли, смотрели, вдыхали букет запахов храма из благовоний и пота многочисленных посетителей, потом многозначительно посмотрели друг на друга и вышли на улицы города, смело мешавшего дух Азии и Европы. В столице современного Сиама дома из лондонского Сити соседствовали с многочисленными храмами, магистрали опоясывали город на земле и в воздухе, оглушал привычный шум машин, стоявших в пробках, как во всех мегаполисах мира.