Наши тени
Как мне отпустить тебя? Просто, без сомнений?
Капли серого дождя прячут наши тени.
Чем сильней была любовь, тем сильнее рана.
Но желаю вновь и вновь быть в плену обмана.
Расскажи мне о весне, говори, что хочешь.
Наши тени на стене коротают ночи.
Одинокая луна нас благословляет.
Только в сердце не весна, осень облетает.
Словно утренний туман, ты уйдешь с рассветом.
Сколько сердце стерпит ран? Не найду ответа.
Раствориться б навсегда в облаке сирени,
Где прозрачная вода помнит наши тени.
Миф
Снова короткий взгляд, в сердце вползает страх.
Сколько еще мне жить с вечной тоской в глазах?
Сколько еще желать втайне судьбы иной?
Но, ускоряя шаг, я завершаю бой.
В камне застыли боль, ярость, безмолвный крик.
Скованы ворожбой те, кто сюда проник.
Я поправляю прядь, вздох наполняет грудь.
Вот бы и мне самой так на века уснуть.
В чем же была вина, что красотой сражен?
Что возжелал меня сумрачный Посейдон?
В храме Афины жгут свечи и фимиам.
Зря от любовных пут я укрывалась там.
Кары не избежав, грозен богини гнев,
Я продолжаю жить, горе и стыд презрев.
Брошен родимый дом, в прошлом отец и мать.
И вдалеке, в горах, мне суждено страдать.
Те, кто сюда идут, жаждут меня убить.
Но, как и прежде, ткут Мойры тугую нить.
Что мне удар копья, жала стальных мечей?
Я посылаю взгляд в облаке грозных змей.
Позволь
Позволь обнять тебя в последний раз,
Пока еще не сказаны слова,
Что ты готов произнести сейчас.
Прошу, молчи. Я все еще жива.
Позволь мне верить, что в разлуке дней
Ты тоже будешь помнить обо мне.
И холода всех прочих январей
Уступят место будущей весне.
Солги сейчас, не путаясь в речах.
Не рви мне сердце глубже и больней.
И я смогу опять не закричать,
Не биться диким зверем в западне.
И если милосердною судьбой
Дано мне будет право выбирать,
Я выберу тебя, любимый мой.
И буду этот выбор проклинать.
Дитя весны
Я верю - буду жить в своих стихах.
Я прорасту из памяти словами.
И мне уже давно не ведом страх,
Что я исчезну вместе с облаками.
Услышь меня в полуденном дожде,
Безумном ливне середины лета.
Ты помнишь, как бежали по воде
Кораблики из сложенной газеты?
Я прячусь средь некошеных лугов.
Дитя весны с бездонными глазами.
Где участь беззаботных мотыльков -
Мечтать о солнце и...лететь на пламя.
Найди меня, когда настанет срок.
Когда уж полночь, а тебе не спится.
Я в томике засушенный цветок,
Забытый на прочитанной странице.
Ушедшим
Боль свернулась внутри в неразрывный тугой комок.
Гнездовище свила из колючих шипов без роз.
Понимаю, что время для всех отмеряет предел и срок.
Каждый встретит финал - неизменный судьбы прогноз.
И уходят от нас неожиданно, скоро, вдруг
Те, кого так любили и трепетно берегли.
И одна пустота остается в кольце из рук,
А они превращаются в дань для сырой земли.
Превращаются в память, что режет и жжет глаза.
И крадет наши сны еще много ночей подряд.
Но они, чьи кресты уж давно оплела лоза,
С фотографий, как прежде, с улыбкой на нас глядят.
Шизофрения
Этот день несовершенный тихо падал в неизвестность.
Я, умытый и блаженный, проверял себя на честность.
И бежала кровь по венам, вместе с вермутом мешаясь.
Я стучал по мягким стенам, в человека превращаясь.
Кто принес на нашу крышу листья сумрачного клена?
Я тебя почти не слышу, слишком глупый и влюбленный.
Ты лежала на асфальте в луже липкой карамели.
И твое простое платье стало саваном в апреле.
Жаль, меня не отпускает Кастанеда из больницы.
Я теперь во сне летаю с той же крыши словно птица.
Как же я хочу проснуться и коснуться запределья.
Чтобы ты могла вернуться с первым снегом и метелью.